«Мы живем на одной земле». Музей Водской культуры в деревне Лужицы

Зачастую, пролетая на большой скорости в автомобиле мимо множества деревень, мы даже не догадываемся, какой огромный исторический пласт событий они за собой скрывают. Нет времени остановиться, свернуть чуть в сторону и задуматься о местной самобытности. Внешне  все деревни похожи друг на друга: обычные дома, гостеприимные жители.  И лишь углубляясь в изучение архивных и библиотечных материалов, начинаешь понимать, что у каждой деревни, какой бы обычной она не казалась,  есть своя судьба, своя история.

Одной из таких внешне неприметных деревень являются Лужицы. Протянувшаяся вдоль автодороги и скрытая от нее полосой деревьев, деревня, казалось бы, ничем не отличается от множества других, да и топоним вроде как имеет славянское происхождение. Однако оба эти утверждения являются ошибочными. Дело в том, что на сегодняшний день это единственное место, где можно встретить сообщество  вожан — представителей древнейшего народа, некогда заселившего западную часть современной Ленинградской области. Именно здесь, в Лужицах, гостеприимно встречает посетителей единственный в своем роде Музей Водской культуры.

 

Как и у самих вожан, у этого Музея сложная и отчасти трагичная судьба. Первые два Музея сгорели; огонь уничтожил не только немало ценных экспонатов, фотографий, документов, но и оставил незаживающий след в сердцах местных жителей. Но не удалось огню уничтожить надежду. Вожане нашли в себе силы отстроить Музей в третий раз. На пути восстановления Музея возникли объективные сложности, не хватало аутентичных экспонатов, собиравшихся буквально по крупицам. Тем большего уважения заслуживает упорство жителей, благодаря которым сегодня посетители Музея могут познакомиться с обстановкой, в которой водские семьи жили на протяжении многих поколений.

Само здание музея выполнено в форме традиционной водской избы трехчастной структуры: летняя изба, зимняя изба с печкой и между ними — широкий коридор — сени. Как только вырастал старший сын, он отделялся вместе с летней избой. На его месте выстраивалась изба для среднего сына. Таким нехитрым способом вожане строили столетиями, одновременно решая свои «жилищные вопросы». Подобные избы можно и сейчас встретить в Лужицах.

Входя в дом с жаркого дня, можно сразу ощутить приятную прохладу. Над входной дверью – оберег: канныл, окрашенный в черный цвет (Kannõl- канныл, kantel’ — кантель, kannõla — канныла, kannõlõ — каннылы, kantõlõ — кантылы). В водской культуре его значение очень велико: считается, что этот музыкальный инструмент создан Богом. Поэтому вожане приписывали ему магические свойства:  успокаивать бури, обеспечивать урожаи, приносить благополучие в дом. Канныл считался семейным инструментом, его вешали в жилой комнате на стену или косяк двери в качестве оберега. Под игру на канныле танцевали кадриль, иногда пели частушки.

В сенях внимание сразу же приковывает внимание «уголок рыбака». Трудно переоценить значение рыбной ловли для жизни и быта вожан. Местные земли были скудны и не отличались плодородием, спасала рыбалка: на лов выходили целыми семьями. В экспозиции представлены ловушка для ловли миноги – морда (мёрда — mõrta), использовавшаяся в Нижнелужье, с родовым знаком из соснового корня; пешня (вод. — саккури) для колки льда  с неправильным углом заточки, для того чтобы лед отскакивал от, а не на рыбака. Рыбная ловля не прекращалась: зимой ловили салаку, к весне корюшку, летом окуня, осенью объектами промысла становились лосось, минога, щука, язь.

Зачастую рыбу ловили неводом, выходя в море целыми артелями. Лучшие уловы давал зимний подледный лов, когда артели уходили далеко в море, таща за собой по льду дощатые будки на полозьях. В будке были деревянные нары для спанья, а в середине ставили котел с песком, в нем  разводили огонь. На зимний лов ходили и женщины. Они не только готовили еду, чинили сети и выбирали из них рыбу, но порой наравне с мужчинами длинными шестами протягивали невода от лунки к лунке и выбирали мокрые тяжелые сети, стоя в ледяной воде. Невероятно тяжела была такая работа, рыбаки гибли и в осенние шторма, и зимой, попадая в «относы» при ломке льда. Не случайно вожане говорили: «Кто в море не бывал, тот горя не видал». Здесь же можно увидеть деревянную вершу  для ловли миноги (silmumõrta), изготовленную из щепы с переплётом в верхней части. Внутрь вставлена в виде конуса берёзовая ловушка. Снизу щепа и берёзовый конус скреплены берёзовым обручем и прошиты.

В сенях музея присутствует еще один знаковый экспонат водской избы, кирсту — большая кадка для приданого. В ней хранилось все самое ценное для перехода невесты в новую семью – полотенца, скатерти, одежду. Вожане предпочитали такие кадки для хранения добра сундукам, объясняя это тем, что, в случае пожара, кадку легче выкатить из дома, чем вынести сундук. Удивительно, но музейная кадка — живое подтверждение правильности такого решения. Она пережила пожары в первых двух музеях и оба раза была одним из первых спасенных из огня предметов.

Из сеней налево можно попасть в зимнюю избу, выполненную в виде музейной комнаты, где сразу чувствуется запах свежего сена, которым набиты подушки в спальном углу, погружая в атмосферу деревенского дома. В организации музейного пространства соблюден водский принцип 4 углов, которые должны быть в доме — божий угол, печной, спальный и посудный углы. Справа от входа – печной угол, основное «рабочее» место хозяйки. Посетителей встречает макет печи, а также необходимая в каждом доме кухонная утварь. При внимательном рассмотрении экспонатов нетрудно заметить, что практически на каждом из них встречаются загадочные знаки. Это – домовые знаки, (таломерки — talomerkit), выполненные в индивидуальных геометрических формах и свидетельствующие о принадлежности к конкретному роду, дому, семье. Домовая метка передавалась из поколения в поколение. Часто утварь одалживали соседям, и домовые знаки помогали вспомнить, кто хозяин. Их ставили на деревянных и кованных предметах, помечали поплавки сетей, чтобы не спутать с чужими, вырезали на стволах срубленных деревьев, чтобы лесничий знал, чья вырубка. Здесь же, у печи, находится специальная таблица родовых знаков, из которой можно выяснить, из какой семьи они попали в музей. Такие метки нанесены практически на всю кухонную утварь, в том числе на латунный безмен, изготовленный  в начале двадцатого века, один из самых аутентичных экспонатов Музея.

Следующий угол водской избы – спальный. Обычно, она отделялась от печи занавеской – ширмой. Здесь располагались кровать родителей, люлька младенца и лавки, на которых спали дети. Кровать ставили за печку, а печь, по воспоминаниям старожилов, смазывали кровью жертвенного белого барана, задабривая духов. Его кровь считалась священной. Здесь же можно познакомиться с одним из самых эффектных проявлений водской культуры – женским национальным костюмом. Вообще стоит отметить, что едва ли есть способ лучше познакомиться с культурой народа, чем изучение национального (особенно, женского костюма). В нем находят свое отражение семейные и свадебные традиции народа. Водская национальная одежда не исключение. Готовился с детства сундук для замужества, вышивать начинали в детские годы и продолжали это делать всю жизнь. Эволюционировал и костюм, насчитывавший четыре основных стадии; в частности, на костюме замужней женщины меньше вышитых узоров. Стоит отметить, что в музеях нечасто можно встретить экспонаты повседневной одежды. Ее донашивали буквально до дыр. Праздничные наряды, как правило, сохранялись лучше. К ним относились бережно, надевали только по торжественным случаям, хранили в сундуках и передавали из поколения в поколение. Здесь же в спальном углу можно увидеть детскую люльку, в которой выросло немало водских ребятишек.

 

 

Следующий, передний угол избы по диагонали от печи — Божий угол (юмалнуркка или юмала-колкка — jumalnurkka, jumalakolkka). Божий угол особо почитался в доме, в нем располагался особый шкафчик коло (kolo), где хранили иконы. Туда же клали пасхальные вербы и яйца, ветки троицыных берез и клочок сена Иванова дня (им окуривались для выздоровления). И если хозяева дома не могли по болезни посетить в поминальный день могилы родных и близких на  деревенском кладбище, то часть поминального угощения тоже клалась в коло, тогда, считалось, эта еда попадет прямо в мир мертвых. Не забывали о Божьем угле и в период уборки хлеба. Издавна считалось, что хозяйка должна срезать первый сноп и отнести его под иконы, где он стоял три дня. Особое отношение было и к последним колосьям и снопу. Последний сноп «замещал» весь урожай года, и его тоже ставили под иконы «божьего угла».

 

Сейчас Божий угол музея украшает икона Николая Чудотворца, покровителя моряков. В Лужицах когда-то существовала  небольшая часовня Петра и Павла; ее восстановление является мечтой многих местных жителей. Рядом с Божьи углом находится небольшая библиотека, представленная финскими книгами из соседней деревни Выбье.

Не только вещи, но и старинные фотографии хранят память об ушедших временах. В торце зимней избы, между спальным и Божьим углами представлена фотолетопись водских семей, чьи потомки и поныне населяют Лужицы.

Наконец, слева от входа располагается еще один непременный атрибут избы — ткацкий станок.

Специальная комната дома-музея представляет собой культурный центр, в котором представлена небольшая библиотека по истории края, интересные архивные фотографии. Здесь проходят занятия курсов водского языка и языковые школы.

 

И наконец, отворяя перед собой очередную дверь из коридора, можно попасть во внутренний двор избы — предмет гордости любого водского дома был двор. Здесь в теплых и комфортных условиях содержалась скотина. Технология ухода за ней была проста; cверху открывался чердак, откуда падала охапка сена. Это избавляло хозяев от необходимости лишний раз зимой выходить на улицу.  Здесь же в отдельных комнатах собран инвентарь для земельных и ремесленных работ, а также представлен макет мельницы.

Помимо бытового интереса обширный хозяйственный двор, прилегающий к дому, служит теперь и запасным местом проведения праздников Лужицкой складчины, решая, таким образом, проблему плохой погоды.

То, что представляет интерес для посетителей музея в качестве экспонатов, вызывает иные ассоциации у самих вожан, хранящих свои вещи как память о далеком прошлом. Глядя на совок, вспоминают деда, черпавшего им воду из лодки. Видя пешню, вспоминают, как он колол лед, а точилом обновлял жизнь затупившимся ножам. Бабушка крутила ручку, и получалось нежное масло. Мама с помощью волшебной палочки веретена превращала шерсть в теплую одежку…

 

Выходя из музея, невольно обходишь его по периметру, чтобы полюбоваться сочетанием могучего сруба и фирменной каменной кладкой, которую еще можно встретить в водских деревнях. Как удивительно и печально: приехав  в одну деревню, можно познакомиться практически со всем народом! Но это тот случай, когда качество перевешивает количество: жив родной язык, обычаи, память о своих корнях; есть что сохранять и развивать дальше.

 

 

Посетив водский музей, можно узнать очень много интересного. Вам расскажут о том, что  вожане знали друг друга по кличкам куда лучше, чем по фамилиям; о сохранившихся по сей день языческих традициях и Сером камне, где рубили головы петухам; о ярких свадебных обрядах; о рецептах старинных блюд, передающихся сквозь поколения. А если очень повезет, то можно услышать неповторимое хоровое пение, ставшее сейчас едва ли не главной визитной карточкой современной водской культуры. Посещая такие места, в очередной раз невольно убеждаешься в прописной истине: сколь красива и самобытна наша родная земля.

 

P.S. При написании статьи были использованы материалы из книги О.И. Коньковой «Водь»