Возвращение императора

Каждому, кто посещает Константиновский дворец, непременно бросается в глаза величественный конный памятник Петру Первому, установленный на плацу у южного фасада. Куда менее известна предыстория его появления в Стрельне.

Чтобы познакомиться с ней, совершим путешествие в начало двадцатого века в Ригу.  Старинный город готовился к двухсотлетнему юбилею вхождения Лифляндии в состав России. С подачи местного дворянства и при содействии губернатора был объявлен сбор средств и проведен конкурсный отбор проектов. После тщательного изучения выбор пал на проект немецкого скульптора Густава Шмидта-Касселя.

Менее чем через год, 4 июля 1910 года на Александровском бульваре состоялась торжественная церемония открытия памятника, которую почтил своим присутствием Николай Второй.   Как свидетельствуют источники,

…рядом с памятником, скрытым белым полотнищем, были установлены две царские па­латки. Император в окружении семьи, прибывший на яхте «Штандарт», в кильватере которой шел для торжественности и охранения знаменитый крейсер «Аврора», приближается к мес­ту освящения памятника своему великому предку. Вместе с ним Председатель Совета министров П.А. Столыпин, лифляндский губернатор, гофмейстер, тайный советник Н. А. Звегинцов, немало сделавший для установки величественного монумента, военный министр Сухомлинов, ландрат лифляндского дворянства барон Сталь фон Гольштейн. Государь в мундире основанного Петром гвардейского Преображенского полка с голубой лентой ордена Св. Андрея Первозванного через плечо. Императрица и дети в празд­ничных белых платьях. Вокруг памятника выстроены воины 20-го армейского корпуса. Под звон коло­колов, бой барабанов и грохот орудий белое покрывало соскаль­зывает со скульптуры, и взору присутствующих предстает Петр на коне, горделиво окидывающий орлиным взором простирающийся у его ног древний город. Протодиакон, тем временем, громовым голосом провозглашает многолетие им­ператору. Все присутствующие под звуки оркестра подхватывают слова государственного гимна «Боже, Царя храни!…»

В общей сложности торжественные мероприятия по случаю установки памятника растянулись на несколько дней. Были роздано множество наград и подарков… Глядя на эту идиллическую картину, никто не мог предположить, что памятник работы Шмидта-Касселя простоит на Александровском бульваре совсем недолго. И виной тому будут не изменившиеся вкусы горожан, а политические потрясения, уничтожившие прежнюю Российскую империю.

Начавшаяся война поставила на повестку дня необходимость эвакуации из Риги культурно-исторических ценностей, в число которых вошел и памятник Петру Первому.

О том, как проходила эвакуация монумента и чем она завершилась, можно получить представление из воспоминаний очевидца, опубликованных  в 1934 году в рижском журнале «Для Вас»:

Как известно, в 1915 году, когда Рига подготовлялась к эвакуации, было постановлено увезти также и памятник Петру. Решили отправить его в Петроград. Пароходу «Сербино», шедшему под английским флагом, была поручена эта миссия.

Вероятно, многие рижане еще помнят день, когда статую на катках перекатывали к набережной, у которой стоял небольшой грузовой пароход. Статуя не была уложена в ящик, а между ногами бронзового коня были проложены балки. Винты, соединявшие балки, проходили через бронзовые ноги, которые для этой цели пришлось просверлить.

Трюм «Сербино» был невелик. После того, как бронзовая статуя была опущена в него, оказалось, что люк не удается закрыть. Трюм так и остался открытым, причем часть памятника выпирала наружу.

С этими странно торчащими из заднего трюма бронзовыми ногами коня, «Сербино» отправился в путь. Капитан, старый моряк, которого я еще ясно помню, предчувствовал недоброе и вышел в море очень неохотно.

«Сербино» имел приказ идти в Моонзунд и стать перед Вормси в ожидании дальнейших приказаний. Предполагалось, что здесь он получит охранное военное судно, с помощью которого проскользнет в Финский залив.

Не знаю по чьей вине, однако «Сербино», прибыв к месту назначения, не застал здесь охранное судно. Более того, никто не давал ему никаких приказаний, и капитан в ожидании инструкций с берега, дал приказ бросить якорь. «Сербино» простоял на якоре целый день. Ночью один из немецких истребителей (эсминец -И. Г.), шнырявших в Балтийском море, сделал то, что сделало бы каждое неприятельское судно: увидев вражеский транспорт, он потопил его.

Я был в Моонзунде несколькими днями спустя и видел торчащую из воды трубу и мачты затонувшего «Сербино». Мне сообщили, что команда спаслась и находится на берегу.

Неделю спустя в Петербурге, я сидел в комнате маленькой петербургской гостиницы, и выслушивал рассказ старого капитана, посылавшего проклятия по адресу тех, кто заставил «Сербино» играть в течение целых суток роль мишени для германских судов. Капитан не чувствовал за собой никакой вины и горевал о гибели своего судна.

— Роковая бронза, — сказал, я ему. — Помните, у вас было плохое предчувствие, когда вы выходили в море.

— Роковая бронза, — сказал он с горечью. — Она даже не затонула с моим пароходом!

— Как так?

— Очень просто. Вы помните, что я не смог закрыть люк трюма. Когда вода стала наполнять пароход, и давление внизу возросло, бронзовая статуя вылетела из трюма, как пробка. Правда, нам было не до нее, потому что мы спускались в лодки, и думали о собственной жизни, но я еще ясно помню, как статую отнесло от нас течением.

— Вы помните силу ветра, и его направление? — спросил я. — Он сказал. Ветер был не сильный, море спокойное. Я точно запомнил его данные. Я не придавал тогда много значения всему этому. Мы только вдвоем знали тайну местонахождения статуи. Она отплыла от затонувшего парохода в темноту ночи, но мы знали куда: постепенно наполняясь водой, она затонула: Тогда нас было двое. Через месяц остался лишь я один. Старик, получив в командование другой пароход, вышел из Петербурга в Лондон. По пути их настигла германская подводная лодка. Пароход был пущен ко дну, команда и капитан погибли.

Мир сотрясали пертурбации, войны сменялись революциями и снова войнами, а  творение немецкого скульптора продолжало покоиться на дне моря.  И весьма возможно, что так бы там и оставалось до сих пор, если бы не энтузиазм  эстонских водолазов, нашедших скульптуру и поднявших ее на поверхность в 1934 году. При этом вследствие тяжести монумента, изрядно зарывшегося на дне моря, пришлось  расчленять статую и поднимать ее по частям.

Вскоре выкупленные части памятника вновь оказались в Латвии. Но достойное место монументу так и не суждено было занять. Вначале помешала война, а уже в послевоенное время место русского царя на Александровском бульваре «занял» памятник Ленину. Поднятое с морского дна творение же  Шмидта-Касселя кочевало с одного склада на другой. Наконец, в сентябре 1977 г., на сессии Рижского горисполкома было принято решение восстановить к 1990 г. памятник Петру Великому. И — вновь неудача! На сей раз помешал парад суверенитетов бывших советских республик…

Памятник Петру Первому продолжал находиться в уединении. Неизвестно, как долго продолжалась бы такая ситуация, если бы не приближалось трехсотлетие Санкт-Петербурга. Заблаговременно властями и общественностью города был поднят вопрос о возможной передаче памятника в дар городу на Неве, где он мог бы занять достойное место. Однако длительные переговоры не дали положительного результата. Компромиссом стало восстановление утраченных деталей оригинальной работы Шмидта-Касселя и отливка в бронзе соответствующей копии. Именно она и заняла место у южного фасада возрожденного Константиновского  дворца 28 мая 2003 года.

Так, спустя почти три века, Петр Первый вернулся в Стрельну, а  на берегах Невы появился третий конный монумент великого императора, гармонично вписавшийся в стрельнинский дворцово-парковый ансамбль.