Кассиры «кукушек»

Когда вы проходите по так называемой «воинской платформе» (ее еще называют «телячьей»), то вам невольно бросается в глаза одиноко стоящий вагон II класса, или, как его в шутку называют, «дворец кукушечников». Это помещение, «любезно» предоставленное начальством для дежурящих кассиров, паровозо-вагонов (кукушек). Открытый со всех сторон «дворец» этот подвержен бушующим ветрам, хотя иногда и его пригреет солнышко — редкий гость. Положение этого «дворца» напоминает положение кассиров паровозо-вагонов. Когда забушуют северные ветры, холодно приходится его обитателям; зуб на зуб не попадает. Но зато, когда, пригреет солнышко, тоже не сладко им: от жары некуда деться. Железнодорожное начальство напоминает эти стихийные силы: то гром и молния, а то пожалеет, захочет пригреть……….. и пошлет «дворец» для ночевок (было время, что и этой «благодати» не было).

Меня очень интересует вопрос, как глядит железнодорожное начальство на службу кассиров  паровозо-вагонов: желает ли оно помочь нуждающимся студентам заработать средства для  прожитья и вместе с тем доставить возможность, провести лето на чистом воздухе, для подкрепления здоровья перед наступающим учебным годом, или же все сводится к старому принципу драть шкуру, благо при теперешней безработице найдутся студенты, которые и за 10 руб. согласятся вертеться «белкой в колесе». Ведь установить дежурства через день, требовать добросовестного и аккуратного исполнения своих обязанностей и платить за это какие-то 35 руб. из которых почти половина идет на пропитание в продолжение 15 дежурств по меньшей  мере странно, ведь почти каждый из занявших эту должность стремится скопить что-нибудь хотя бы для взноса платы в университет или на другие расходы. Жалованья же только-только может хватить на существование, и вот невозможность, при всем желании сделать сбережения с получаемого жалованья, при шаткости нравственных устоев, и может толкнуть на тот скользкий путь легкой наживы, который приводить к очень печальным результатам. Почти ежедневно мы можем слышать о печальных случаях с людьми, приставленными к деньгам, людьми, по большей части пожилыми, закаленными жизнью—и невольно делается страшно за этих молодых людей, которые, при первых служебных опытах на жизненном поприще, поставлены в такие тяжелые условия, где, как я уже сказал, при шаткости нравственных устоев, встречается так много соблазна. Ведь не важно, взять ли копейку или тысячу руб. чужих денег, важно перейти этот рубикон. —Аlеа iасtа еst—и что же дальше!.., при некультурности нашей публики, которая ежеминутно может бросить в глаза необоснованное обвинение.

Человек сознающий, что хотя он в данном случае и прав, но на его совести лежит пятно неблаговидного поступка уже не может предаться благородному негодованию, которое как огонь закаливает нравственные устои человека, а должен или «замять» дело, или же с неспокойной совестью требовать «доказательств», да и каково их требовать?

С этого момента и начинается нравственное падение человека: возврата нет. Никакой контроль, который, кроме развращающего влияния; никакого значения не имеет, так как заставляет считаться с мыслью, что в тебе видят вора, неспособен уничтожить злоупотреблений, а лишь заставляет ухищряться, придумывать уловки, т. е. окончательно портит молодого человека, который, при других условиях, может быть, и вернулся бы к честному труду. Да не подумают, что я пишу обвинительный акт теперешним или прошлым кассирам, нет, мне только хочется выяснить, насколько тяжела и опасна эта «веселая» служба временного кассира— ревизора паровозо-вагонов. Это не обвинение в неблаговидности поступков, нет, это написано из желания, чтобы высшее начальство смотрело на предоставление службы студентам не только как на благодеяние, но и сознавало бы свою косвенную нравственную ответственность за будущих служак. Не говоря уже о этической стороне этого вопроса, при антигигиеничных условиях ночевки в вагонах (бывали случаи, что температура доходила до нуля градусов при тяжелой службе, постоянные сквозняки, непогода), очень легко расшатать молодой еще не окрепший организм, нажить преждевременный ревматизм, катары, чахотку и т. п. болезни. В прошлом году было немало жалоб на кассиров паровозо-вагонов, и что же железнодорожное начальство сделало, чтобы урегулировать отношения между служащими и пассажирами и устранить возможность неблаговидных поступков? Оно ввело обязательное дежурство через день, контрольные книжки, усилило контроль. Дай Бог, чтобы его начинания принесли благоприятные результаты. Но начальство забыло самое главное: улучшить быт служащих, дабы хоть на один шанс понизить возможность печальных случаев, в начале жизненном пути.

Итак если помогать молодежи, то помогать, а то, право, уж слишком много злой иронии в этой благотворительности. Нужно пожалеть молодежь.

Каппа

Газета «Ораниенбаумский дачный листок», 1908 г., №16