Храм, взорванный на кирпичи…

«На стройке работали три человека. Они выполняли одинаковую работу. Каждого из них спросили, что он тут делает.
— Я кладу кирпичи, — сказал один.
— Я зарабатываю себе на жизнь, — ответил другой.
— Я строю храм, — произнес третий».

Притча

Как часто приходится слышать эту притчу при строительстве храмов! Но мало кто знает, что к великому сожалению есть и обратные примеры. Между тем на Ямбургской земле до сих пор скрытая зеленью прячется разрушенная ради кирпичей церковь с подходящим названием Скорбященская…

С давних пор в Ямбурге недалеко от места, где река Луга делает крутой изгиб, располагалось старинное городское кладбище, на котором стояла небольшая деревянная часовня, построенная еще в 18 веке. Шло время, город постепенно рос, а часовня ветшала. Даже завершение строительства великолепного Екатерининского собора не могло полностью исправить ситуацию: одна однопрестольная церковь зачастую лишала возможности местных жителей и расквартированных военных помянуть своих родственников. Местные власти и рады были бы помочь, но подводила характерная российская черта — отсутствие средств. Перелом произошел лишь в середине 19 века: ходатайство о строительстве новой каменной церкви на старинном кладбище подал местный купец Дмитрий Васильевич Поляков.

Многим это имя ни о чем сегодня не говорит, но только не тем, кто серьезно изучает историю Ямбурга. Родившись в уважаемой купеческой семье, Дмитрий Васильевич унаследовал приличное состояние, распорядившись им с умом. Помимо своей коммерческой жилки Поляков пользовался всеобщим уважением горожан: об этом свидетельствует титул почетного гражданина Ямбурга и неоднократное избрание в местные выборные органы городской власти. Но эти успехи не могли заслонить его давнюю мечту: построить церковь на местном кладбище на месте захоронения своих предков. С этой целью Им было накоплено около 11 тысяч рублей, заблаговременно заготовлены строительные материалы.

Первоначально отобранный проект петербургского архитектора Терентьева «утонул» в бесчисленных ведомственных согласованиях. В итоге возведение церкви на месте старой часовни было поручено зодчему К.И. Брандту. В 1855 году Синодом было выдано соответствующее разрешение, а уже через три года, 24 августа 1858 года церковь была торжественно освящена во имя Святого Петра Митрополита и иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость». Открытие храма было весьма торжественным и сопровождалось шествием жителей от Екатерининского собора к кладбищу длительностью примерно в одну версту .

Московские корни предков Полякова оказали свое влияние на внешнее оформление Скорбященской церкви: церковь была построена в «пряничном стиле», не характерном для здешних мест. Вдобавок ко всему главный престол храма был освящен в честь московского митрополита , перенесшего свою кафедру в Первопрестольную Москву из Владимира-на-Клязьме.

Вновь воздвигнутый храм « тщаніемъ ямбургскаго купца Дмитрія Полякова» сразу же завоевал большую популярность у местных жителей: их пожертвования на новую церковь зачастую превышали пожертвования на главный городской Екатерининский собор. Сама церковь смотрелась весьма торжественно и компактно. В описании храма того времени говорилось:

Храмъ четырехугольный съ полукружіемъ для алтаря. Вышина его 12 саж., длина 10 саж., ширина 7 саж.; иконостасъ устроенъ въ одинъ ярусъ; иконы въ храмѣ писаны въ мастерской Горшечникова въ Спб».

К сказанному добавим, что Главный престол, освященный в честь иконы Божьей матери «Всех скорбящих радость» закрепил в народе сокращенное название «Скорбященская». Внутреннее убранство составляли два вызолоченных одноярусных иконостаса, а также иконопись византийского стиля уже упомянутой петербургской мастерской Ильи Горшечникова.

После завершения строительства Дмитрий Васильевич не бросил свое детище, продолжая тратить средства на ее содержание и текущий ремонт. Ко дню 25-летия храма, «г. Поляковъ обновилъ его на сумму въ 1,374 р. Въ 1863 году онъ пожертвовалъ въ пользу храма деревянный домъ въ Ямбургѣ, а въ 1867 году—два участка земли, болѣе, чѣмъ въ 1,000 квадр. Саж.».

Одновременно с местными жителями храмом пользовались и военные расквартированного в Ямбурге Кексгольмского гренадерского полка императора австрийского. В приделе во имя Божьей Матери полковой священник проводил службы, связанные с поминовением усопших воинских чинов, их родственников и товарищей. Такого рода службы проводились по воскресным и праздничным дням. В память о погибших Поялков распорядился затеплить перед Скорбященской Богородицей постоянно горящую лампаду. Эта лампада горела практически с момента открытия храма до его закрытия в 1938 году. Благие дела ямбургского купца не остались без внимание: командир Кексгольмского полка в 1860 году ходатайствовал о представлении полякова к награде, каковая и была ему пожалована годом позже: Священный Синод от лица императора наградил Дмитрия Васильевича золотой медалью Святой Анны Третьей степени на Анненской ленте.

К концу 19 века церковь прочно встала на ноги и завоевала любовь горожан.

Церковнаго капитала 1638 р. 81 к. Причта по штату положено: священникъ и псаломщикъ. На содержаніе его отпускается отъ казны 392 р. въ годъ: священнику 294 р. и псаломщику 98 р. Причтоваго капитала 17950 руб.

Свяпіенникъ Лавровъ, Николай Іоанновичъ, изъ Новгор. епарх. Оконч. к. Новгородской дух. семин. въ 1870 г.; съ 1873 г. былъ учителемъ земской школы; въ 1877 г. опред. 1’вященникомъ къ с. Рельской ц.; въ 1886 г. перемѣщенъ къ Ямбургской кладбищенской церквп. Пм. камилавку съ 1897 г. Діаконъ, на вакансіи псаломщ., Пановъ, Петръ Іоанновичъ, увол. пзъ кл. Спб. дух. семин.; въ 1885 г. опред. псаломщ. къ с. Ратчинской ц.; въ 1886 г. перемѣщ. къ Ямбургской Скорбященской кладбищ, ц., въ 1893 г. рукоположенъ во діакона. Церковный староста 2 гильд. Спб. купецъ ВасилШ Димитріевъ; въ должностп утвержд. 1897 г. на 3-е трехлѣтіе. Просвирня Одоевская, Вѣра; въ должн. съ 1894 года 1899.»

Особым почтением обладала икона Скорбященской Богородицы, обрамлена горевшей перед ней лампадой. Значительные пожертвования горожан позволили к 1888 году заменить старое серебрянное обрамление на новый золотой кованный оклад, украшенный эмалью, платиновыми крестами и драгоценными камнями.

Черная полоса для Скорбященской церкви как и для многих других храмов началась после революции. Довольно быстро храм лишился золотого оклада Богородицы вместе с церковной золото-серебряной утварью. Судьбу их теперь трудно установить: в лучшем случае они были проданы за границу и заняли свое место в частных коллекциях; в худшем — просто переплавлены… Тем не менее, церковь продолжала работать. После закрытия Екатерининского собора она и вовсе осталась единственной в городе и пребывала в этом статусе до 1938 года, когда группа «воинствующих атеистов» уничтожила оставшиеся иконы и церковную утварь. После этого богослужения были прекращены, а в церкви разместилась небольшая экспозиция, организованная местными краеведческими энтузиастами.

Во время войны усилиями оставшегося местного духовенства службы были возобновлены в теплую погоду (в ходе ожесточенных боев в Кингисеппе храм получил повреждения и не отапливался). Но самое страшное было еще впереди…

После войны нерегулярные богослужения продолжались вплоть до середины 50-х годов, когда произошло непоправимое. Местными властями было принято решение взорвать храм под предлогом того, что коммунальным службам… понадобился кирпич. Оставляя за скобками моральную сторону этого решения, невозможно принять всерьез причину взрыва, учитывая, что при этом большая часть кирпича должна была разлететься на осколки. Скорее всего, речь шла о демонстративном уничтожении храма как символа чуждого культа на волне развернувшегося очередного витка борьбы с религией. Именно к этому моменту (середина 50-х — середина 60-х годов) по стране прокатилась очередная волна сносов храмов и церквей. Но если Екатерининский собор в Кингисеппе удалось отстоять, то участь Скорбященской церкви была предрешена…

Однажды ночью местное старинное кладбище было оцеплено военными, под здание церкви заложена взрывчатка и…. удивительно, но с первой попытки уничтожить здание не удалось: ямбургская любимица отчаянно «цеплялась за жизнь». И лишь вторая попытка достигла цели, но, как и ожидалось, целых кирпичей набралось всего ничего — большая их часть разлетелась на мелкую крошку, до сих пор валяющуюся вокруг оставшегося каркаса. В таком состоянии церковь пребывает и поныне…

С тех пор минуло шесть десятков лет. В наше время никому в голову не придет бороться с церковью и уж тем более таким способом добывать строительные материалы. Недавно на уцелевшей стене появилась памятная доска в честь Дмитрия Васильевича Полякова. Но несмотря на это руины церкви до сих пор стоят на местном кладбище как символ вопиющего невежества. Возможно все сложилось бы иначе, если бы однажды ночью люди подумали о том, что они не добывают кирпичи для строительства, а взрывают храм. Как жаль, что тогда не принято было мыслить подобными категориями….