Батарейный залп

ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ от­дельный артиллерийский диви­зион, или форт «Краснофлот­ский», который привыкли назы­вать «Красной Горкой».

Мне довелось служить здесь в период Великой Отечествен­ной войны. Как и всем моим сверстникам — краснофлотцам, мне было тогда 18 лет. На форт мы прибыли для прохождения дальнейшей службы из Бал­тийско-флотского экипажа бло­кадного Ленинграда осенью 1942 года.

Пройдя месячный курс моло­дого краснофлотца, мы были расписаны по боевым батареям и подразделениям, которые на­ходились на форту «Красно­флотский». Мне и многим моим сверстникам повезло: нас на­правили на 311-ю двенадцати­дюймовую башенную батарею, которая считалась одной из луч­ших батарей артиллерийского дивизиона. Командовал дивизи­оном опытный командир майор Г. В. Коптев.

Я входил в боевой расчет второй башни, в отделение но­мерных. Эта артиллерийская специальность не из легких, к тому же и трудоемкая: работая в снарядных погребах, вручную вталкивали в латунные лотки снаряды весом до 300 килограм­мов.

В первую зиму блокадного Ленинграда 1942 года мы, крас­нофлотцы-артиллеристы, учи­лись, несли боевую службу. Время от времени звенела мор­ская рында, гудели ревуны в землянках, возвещая боевую тревогу. Выбегая из землянок и бетонных казематов, мы занима­ли боевые посты на батарее, ожидая команды «залп». И с гулом уходили на головы фаши­стам две тонны металла каждо­го залпа.

От нас, молодых краснофлот­цев, каждый бой требовал выс­шего напряжения нравственных и физических сил. Промежутки между стрельбами не были для нас отдыхом. Кроме учебы мы несли дежурную и дневальную службы, различные специаль­ные вахты, несли боевое охране­ние на рубежах обороны Фин­ского залива. А многим бата­рейцам приходилось принимать участие в погрузо-разгрузочных работах в порту Ораниен­баум. Особенно много пришлось работать в конце 1943 года, когда в Ораниенбаум прибыва­ли военные грузы Второй удар­ной армии, а также войска с мощной артиллерией и тяжелы­ми танками и со всем сложным армейским хозяйством.

14 января 1944 года на рас­свете все батарейцы форта на состоявшемся митинге дали клятву не жалея своей жизни бить фашистов. И пробил час возмездия.

Утром 14 января был отдан приказ кораблям, находившим­ся в Ленинграде и крепости «Кронштадт», всем фортам бе­реговой обороны открыть огонь по намеченным целям против­ника. На 311-й батарее объяв­лена боевая тревога. Механизмы приведены к бою. Командир батареи старший лейтенант П. Е. Мельников отдал приказ.

305-миллиметровые стволы вздыбились вверх в сторону цели. Содрогнулась земля. Горячий воздух обдал старые сосны на форту. Огромной разрушительной силы двенадцатидюймовые фугасные снаряды весом в 300 килограмм каждый пошли на передний край обороны фашистов.

Огонь 311-й башенной дальнобойной батареи был настолько метким и сильным, что немецкие войска, находившиеся в районе Копорья, Керново, Закорново  понесли большой урон, а около десятка домов вместе  с находившимися в них фашистами были разнесены в щепки.

…Тысячу двадцать дней жерла батареи были обращены в сторону сухопутного фронта, не одну сотню раз они открывали огонь по фашистам, осадившим Ораниенбаумский плацдарм.

Никто не забыт, ничто не забыто. Заслуги ветеранов Великой Отечественной войны будут вечно в памяти нашего народа.

В. Буробин, ветеран войны и труда. г. Ломоносов

 газета «Балтийский луч», 26 июля 1965 г.