Пастырское слово на Бабигонском холме

Наши прогулки по окрестностям Петергофа вновь приводят нас к южным окраинам Лугового парка. Ранее в нашем очерке рассказывалось об истории великолепного Бельведера, больше напоминающего античное сооружение, нежели укромное пристанище русских венценосных особ. К юго-востоку от Бельведера дорога по гребню возвышенности приводит нас к красивой каменной церкви, стоящей на отдельном холме – церкви святой мученицы царицы Александры.

Удивительно, но несмотря на свою живописность, Бабигонские холмы долгое время находились на обочине внимания августейших владельцев Петергофа. И в самом деле, трудно было конкурировать с водной феерией Нижнего парка, чье великолепие окаймлялось водными просторами Финского залива.

Как и с Петергофом в целом, человеком, который изменил отношение к южным окрестностям Петергофа, стал император Николай Первый. Именно при нем блеск императорской резиденции начал простираться на юг в сторону Бабигонских высот, образуя Луговой парк с многочисленными аутентичными постройками. Деревни, окружаю­щие Бабигонские высоты, располагались на дворцо­вых землях, получили новые названия от уменьшительных имен царских детей. Казалось, здесь все хранило печать заботы государя о своих крестьянах. Де­ревенские избы строились за счет двор­цовой казны и представляли собой на­рядные строения в псевдорусском сти­ле. Однако со временем стала ощущаться нехватка духовой доминанты окрестных мест.

По пре­данию, которое хранили старожи­лы, император Николай Первый, однажды проезжая по Бабигону, решил построить здесь церковь как место воспитания пасторства для «сло­весных овец». Дело не стали откладывать в долгий ящик: в апреле 1851 г. было дано повеление о построй­ке церкви, в июне — утвержден проект Штакеншнейдера, а 11 августа была совершена торжественная закладка нового храма, посвященного святой царице Александре — не­бесной покровительнице императрицы Александры Федоровны. При закладке в плитную чашу положены были золотые и серебряные монеты чеканки 1851 года: золотых империалов 20, серебряных: 50 рублей, 30 полтинников, 80 четвертаков, по 100 двугривенных, гривенников и пятаков. Тайник был закрыт позолоченной плитой с надписью: «повелением императора Николая I заложена церковь на Бабигонах, близ Петергофа, во имя Святой Благоверной Царицы Александры, лета 1851, августа, 11». А в фундамент церкви был замурован ка­мень, специально привезенный из Палестины, с берегов Иордана.

Торжественная закладка церкви совершалась в присутствии Императора, авгу­стейшей семьи, многочисленной свиты, жителей Петергофа и крестьян близлежащих деревень. Николай Первый, совершая закладку церкви, сказал со слезами на глазах: «Благодарю Господа, что сподобил меня совершить закладку этого храма; Бог то знаешь, придется ли мне увидеть его оконченным». И в дальнейшем, словно предчувствуя свой скорый конец, Николай Первый торопил строителей, непременно желая стать свидетелем освящения нового храма. Забегая вперед, отметим, что желание императора, так много сделавшего для Петергофа, осуществилось: храм был освящен в августе 1854 г., а через полгода Николай Первый скончался…

Строительство храма велось очень быстро. Здание было возве­дено уже к концу 1852 года, а от­делочные работы завершились в августе 1854 года. 31 августа 1854 года в присутствии Николая Первого и членов царской семьи состоялось торжественное освящение.

В составе внутреннего убранства Александровской церкви находилось немало реликвий. Прежде всего, в храм был передан деревянный резной иконостас, ранее находившийся во дворце Петра Первого в Дубках, на северном берегу Финского залива, откуда он был перемещен в Эрмитаж. Весьма примечательным оказался и состав церковной ут­вари, часть которой была сделана из драгоценных камней и се­ребра по оригинальным рисункам. Так, дарохранительница с ковчегом в виде цоколя с восемью колоннами из красной сибирской яшмы была выполнена мастерами Екатеринбургской гра­нильной фабрики.  Некоторые вещи для церкви выполнены были из чистого се­ребра, в том числе ваза с надписью, присланная в 1853 году на­местником Кавказа из первого серебряного слитка, выплавлен­ного на Алагирском заводе.  Впоследствии в состав церковного имущества вошли также ризница из вещей, бывших при погребении Николая Первого, а также ризница из вещей императрицы Александры Федоровны. Бесспорным украшением церкви служила красивая бронзовая люстра с украшениями из хрусталя.

Построенная церковь вмещала в себя до пятисот молящихся и выполняла функции приходской для жителей окрестных деревень. Местность вокруг храма была об­лагорожена за счет посадки деревьев и проведения хороших дорог. Рядом с церковью расположились дом священника, с баней и огородом; дом пономаря и деревянный домик для просвирни. Позади них была возведена деревянная караул­ка для церковных сторожей. Рядом с храмом располагался приемный покой для оказания первой помощи заболевшим крестьянам. В обязанности церковного причта также входило обучение грамоте крестьянских детей в церковной сельской школе, расположившейся неподалеку от храма.

Обладая внушительной вместимостью, Александровская церковь в то же время была достаточно уютной и живописной. Наверное поэтому, даже после кончины Николая Первого, она оставалась любимым храмом молитв его супруги, императрицы Александры Федоровны, которая посещала ее каждый год. Эту привычку она сохраняла вплоть до своего последнего лет­него пребывания в Петергофе в 1860 году, оставаясь внимательной к нуждам церкви и ее прихода.

Любила посещать храм на Бабигонах и последняя российская императрица Александра Федоровна, супруга императора Николая Второго, которая ежегодно во время пребывания в Петергофе молилась в церкви на Бабигонских высотах. Так, в июне 1914 года в свой последний летний сезон пребывания в Петергофе, она вместе со своей подругой, фрейлиной Анной Вырубовой, дважды посетила церковь, при этом для императрицы каждый раз служили заказную бо­жественную литургию. Тогда еще не никто не предполагал, какие перемены произойдут в судьбах страны и храма…

Вихри революции очень быстро добрались до православных святынь. Декретом от 20 января 1918 г. церковь была лишена не только собственности и источников доходов, но и статуса юридического лица. Все церковное имущество переходило в непосредственное ведение местных Советов, которые передавали его согласно описям в бесплатное пользование прихожанам числом не менее 20 человек на условиях особым образом составленного договора. Согласно этому документу «двадцатка» принимала на себя ответственность за здание храма, церковную утварь, а также наделялась правом приглашать священнослужителей. Фактически двадцатка становилась исполнительным и распорядительным органом власти в вопросах хозяйственной деятельности прихода.

3 апреля 1922 года сформированная из числа прихожан церковная двадцатка приняла по договору от Петергофского уездного исполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов в бессрочное и бесплатное пользование «находящуюся в селе Бабигон Александровскую церковь с богослужебные предметами, по особо заверенной описи».

Состоявшееся в конце 1924 г. собрание прихожан Александровской церкви назначило священнику, отцу Николаю Посунько ежемесячное жалованье в  сумме 15 рублей, в помощь которому при проведении богослужений была назначена Татьяна Борисовна Калистратова, один членов церковной двадцатки храма.

Тогда же, в 1924 году была начата процедура оценки церковного имущества. В ноябре Комиссия в составе конного младшего милиционера Ораниенбаумской волости Сгибнева, Председателя церковного совета Николаева, главы местного сельсовета Михайлова, а также дуэта представителей школы «Красный сеятель» Большакова и Бромберга произвели оценку церковного инвентаря. Указанная оценка сразу же была поставлена под сомнение членами приходского совета, заявившими о ее неадекватности. Не изменила их мнения и повторная оценка, проведенная в феврале 1925 г. Как выяснилось, в обоих случаях комиссией руководил учитель местной финской школы Бромберг, имевший собственное представление о ценности церковного имущества. Представленный двадцаткой альтернативный взгляд на стоимость имущества был отвергнут председателем комиссии на том основании, что оправдательных документов по приобретению церковного имущества в архиве не сохранилось. По-другому и быть не могло: сооруженная по императорскому повелению церковь строилась Придворным ведомством, а многие вещи были изготовлены Петергофским дворцовым управлением или пожертвованы частными лицами. Учитывая изложенные факты, представители двадцатки ходатайствовали о командировании оценочной комиссии из соседнего Стрельнинского волисполкома: именно там располагалась часть церковного прихода, к тому же местные оценщики уже приобрели определенные навыки.

Однако местные власти не планировали разводить демократию в вопросах оценки церковного имущества. Вначале Ораниенбаумский волисполком направил в адрес церковной двадцатки предписание немедленно подписать  акт оценки описи имущества Александровской церкви. Когда же общее приходское собрание запретило своим представителям подписывать опись с ценами исполкома, Президиум Троцкого уездного исполкома по достоинству оценил принципиальность церковной двадцатки Бабигонского храма, расторгнув с ней в январе 1926 года договор об использовании помещения храма и передав его другой группе верующих. Соответствующее постановление было утверждено Президиумом Ленинградского Губисполкома 27 февраля того же года. А 15 апреля был заключен договор о передаче здания церкви новому составу двадцатки, лишь частично дублировавшему предыдущий…

Несмотря на все сложности и постепенное ужесточение условий, регулярные богослужения проводились до 1938 года, окончательно же церковь была закрыта в 1940 году. К тому моменту творение Штакеншнейдера предполагалось переоборудовать  в клуб с кинозалом. И вполне возможно, под сенью храма могли бы регулярно демонстрироваться фильмы, однако все изменила начавшаяся война…

Боевые действия и артиллерийские обстрелы сделали свое «черное дело»: храм лишился крыши и, частично, колокольни, рухнули малые юго-западные главки и главки большого купола. В здании, лишившемся окон и дверей, гулял ветер, была утрачена большая часть штукатурной и лепной отделки фасадов и интерьеров, безвозвратно пропало все живописное убранство и иконостас.

 

В послевоенное время церковь так и не дождалась реставрации, вместо этого в ней была организована мастерская местного совхоза, а также по совместительству – овощехранилище. Последние годы советского периода здание оставалось бесхозным, продолжая медленно разрушаться. Утрачен был и подалтарный заклад — монеты чеканки 1851 года…

Новая страница в истории храма была начата в 1991 году, когда церковь передали епархии. К этому моменту творение Штакеншнейдера представляло собой печальную картину: разоренные интерьеры храма, остатки кирпичных сводов которого чудом удер­живались на поврежденном фундаменте.

Начался долгий процесс восстановления и реставрации церкви. Несмотря на все сложности уже в 1995 году церковь священномученицы Александры была повторно освящена. А несколькими годами позже были начаты регулярные богослужения и стали отмечаться престольные праздники.

Прошло немало времени. На смену образцовым николаевским деревням пришли современные поселения. Но, как и в девятнадцатом веке, украшением Бабигонских высот по-прежнему являются Бельведер и Александровская церковь, чей силуэт особенно хорошо просматривается при прогулках по Луговому парку. С трудом восстановленная церковь, ставшая последней петергофской постройкой императора Николая Первого, как и прежде, дорога как местным жителям, так и гостям поселения. А значит, еще долго будет звучать пастырское слово на Бабигонском холме.