«Вечная память на полях брани живот свой положившим». Памяти павших каспийцев

В субботу, 24 июля 1904 г. в окрестностях Ново-Петергофского вокзала царила торжественная атмосфера.  Готичес­кое здание петергофского вокза­ла было украшено флагами и венками. В это день стройные ряды расквартированного в Петергофе Каспийского полка грузились в многочисленные железнодорожные вагоны для отправки на Дальний Восток, на войну с Японией. На прилегающей к вокзалу территории собралась огромная толпа зрителей, подносивших цветы офицерам, а нижних чинов снабжавшая булками, деньгами, папиросами. Провожали каспийцев и войска гарнизона, выстроенные шпалерами вдоль линии вагонов уходящих эшелонов.

Прошло меньше двух лет, прежде чем первый эшелон 148-го пехот­ного Каспийского полка вернулся домой, на станцию Новый Петергоф. Позади – поражение русской армии, жестокие бои и горечь утраты свои боевых товарищей. Однако каспийцам не в чем было себя упрекнуть: полк принял участие в сражении на реке Шахэ, в котором каспийцы, сами находившиеся под угрозой полного окружения, прикрыли отход частей русской армии. В сражении под Мукденом каспийцы, занимавшие позиции у деревни Людзятунь, в течение недели сдерживали натиск японских войск, отразив в ходе упорных боев тринадцать атак противника, и ценой тяжелых потерь удержав свои позиции. Домой не вернулось несколько сотен солдат и офицеров, сложивших свои головы на поле брани.

Еще до возвращения домой, в далекой Манчжурии, у каспийцев зародилась мысль увековечить память убитых однополчан. Однако лишь после возвращения на Родину мысль о сооружении памят­ника погиб­шим в боях товарищам у сооруженной ранее полковой церкви перешла в практическую плоскость.  Прежде всего, для осуществления замысла требовалось найти скульптора. Выбор специального комитета, возглавляемого полковником А. А. Курбатовым, пал на замечательного скульптора Матвея Яковлевича Харламова. Ознакомившись с проектом петергофского архитектора Александра Константиновича Миняева, скульптор принял заказ, и комитет объявил сбор средств на сооружение памятника. Деньги жертвовали сами каспийцы, жители Петергофа, Кронштадта. Собирался и цветной металл — латунные гильзы, медные пояски от тяжелых снарядов. Помимо этого, комитетом устраивались благотворительные выступления артистов, сбор с которых шел в фонд сооружения памятника:

В Новом Петергофе, в офицерском собрании 148-го Каспийского пехотного полка устроен был замечательно интересный вечер с благой целью — на памятник каспийцам, павшим бою с японцами. Памятник будет поставлен перед казармами и должен быть готов к августу этого года.

Симпатичная цель собрала все семьи офицеров-каспийцев и их знакомых и сотоварищей-каспийцев по петергофскому гарнизону, улан, конно-гренадер, драгун. Зал был полон публикою. Явились и отставные каспийцы, как, например, бывший боевой командир 2-го батальона полковник Антонович.

На устроенной сцене, в глубине, на фоне декоративной зелени, белела модель памятника-обелиска, увенчанного орлом на скале. У подножья обелиска — группа защиты знамени — офицер, знаменщик и рядовой. На скале — подножии памятника —надпись: «Каспийцы павшим товарищам». Открытки с видами памятника продавались при входе.

Начался вечер с концертного отделения. Мастерски играл в начале и в конце его соединенный хор балалаечников лейб-гвардии Уланского Ея Величества и Каспийского полков. Особенно понравилось «В лесу», «Полька с кукушкой, соловьем и ксилофоном». Пели г-да Большаков и Филиппов — дуэт, а также Андреев и Филиппов исполнили «Северная звезда» Глинки, разные романсы г-на Гальвани, пролог из «Паяцев» — г-н Залевский, все это покрывалось аплодисментами зала, и особенно шумны были они, когда пела г-жа Вяльцева, стоя у памятника.

Вторую часть вечера составил балет, т. е. характерные танцы —тут бешеный чардаш и цыганский танец (г-жа Неслуховская и г-н Кусов), дикий танец апашей на русский лад (г-жа Смирнова, Леонтьев и Орлов), и все это бисировалось при громе аплодисментов. Аккомпанировали г-да Таскин и Руг.

Хозяева каспийцы, начиная с командира полка полковника Кордюкова, отличались традиционным своим радушием и любезностью к гостям. Вечер дал сбора тысячи на полторы и закончился оживленными танцами. Экстренный поезд в 4 часа отвез петербургских гостей.

Газета «Котлин», 29 марта 1911 г.

Однако даже с дополнительными усилиями потребовалось несколько лет, прежде чем была собрана необходимая сумма. Наконец, 1 октября 1910 г. памятник был заложен. Работа шла успешно, все ста­рались помочь, чем могли.  Главное Артиллерийское управление выдало 400 пудов бронзы, Морское ми­нистерство — пушки, снаряды, цепи для ограды. Вопрос с пьедесталом решился еще проще: Петергофское дворцовое правление разрешило взять для памятника огромный камень-валун весом в 5 тысяч пудов, лежавший в Александринском парке за манежем Уланского полка. На Обуховском заводе было изготовлено специальное приспособление для перевозки и установки этого камня. Дело это оказалось весьма непростым, несмотря на короткое расстояние транспортировки. По воспоминаниям Валентины Васильевны Морозовой, дочери офицера Каспийского полка, «…переправить тяжелую глыбу к нужному месту было чрезвычайно трудно. Сначала в волокушу впрягли лошадей, но невозможно было добиться, чтобы лошади брали одновременно и тащили камень ровно. Решили тащить сами под «Дубинушку». Солдаты и офицеры впряглись в веревки и начали осторожно перекатывать валун по бревнам. Особенно тяжело было у железнодорожного переезда, где пришлось работать ночью, при свете походных фонарей, чтобы днем не задерживать движение поездов. Много народу собралось тогда посмотреть на это необычайное зрелище. Очевидцы вспоминали потом, что никогда в жизни им не приходилось слышать такой «Дубинушки», как в этот раз…». Скоординированная работа всех заинтересованных сторон привела к тому, что менее чем через год после закладки памятник был готов.

27 (по другим данным 26 августа) 1911 г. состоялось торжественное открытие памятника. По высочайшему повелению открытие памятника и принятие парада было поручено генерал-адъютанту барону Мейендорфу, который был корпусным командиром во время Русско-Японской войны.

К 10 часам утра 148-й пехотный Каспийский полк был построен в линии взводных колонн вокруг площадки с памятником, закрытым пеленой. Вся местность у памятника, прелестно убранная флагами и зеленью, выглядела чрезвычайно приветливо. Напротив памятника возвышалась ложа для полковых дам, а возле подножия памятника, у обращенной к северу лицевой стороны было приготовлено место для молебна с водруженной иконою св. Анастасии.

Из церкви вышел крестный ход, обошел памятник и встал подле него. Началось молебствие, совершаемое полковым ду­ховенством, при прекрасном пении хора полковых певчих, провозглашена вечная память убитым воинам. В этот момент упало покрывало, и памятник предстал взорам собравшихся. На полированной восьмиугольной каменной плите лежал огромный валун. На нем был установлен обелиск из серого гранита, увенчанный бронзовым орлом.

У подножия обелиска с трех его сторон на валуне стояли бронзовые фигуры: богатырь-знаменосец в центре, слева офицер с обнаженной шашкой, словно увлекающий в бой солдат, справа — солдат с винтовкой наперевес, устремившийся в атаку. Четвертую грань обелиска украшал бронзовый лавровый венок.

На передней стороне валуна в центре высечена надпись: «Каспийцы товарищам, павшим в войну 1904—1905 гг.». С тыльной стороны на бронзовой доске было написано: «Вечная память на полях брани живот свой положившим. Убиты в войне с Японией 1904—1905 гг. на реке Шахэ. У д. Лядзатун и под Мукденом. Офицеров 12. нижних чинов 346».

При церемонии открытия при­сутствовали петергофские товарищи каспийцев по оружию: депутации от Конно-Гренадерского, Уланского и Драгунского полков. Кроме того, свои депутации прислали 145-й Ново­черкасский, 146-й Царицынский и 147-й Самарский полки. После завершения парада состоялся торжественный завтрак в офицерском собрание полка. Не обошлось и без жеста внимания от императора, приславшего свой подарок для полковой церкви — два художественных яйца-подвески к алтарным образам.

Вихри революционных событий негативно сказались на многих памятниках истории и архитектуры. Не стала исключением и территория военного городка каспийцев. В марте 1931 года в казармах бывшего Каспийского полка начала свою деятельность Первая школа пограничной охраны и войск ОГПУ (впоследствии — военно-политическое училище войск НКВД им. К.Е. Ворошило­ва). Эти годы стали весьма трагичными для ансамбля военного городка: исчезла часовня с прахом бывшего командира полка Ф.Ф. Таубе, со временем пропал расположенный по соседству памятный камень, посвященный М.Г. Балабушке. На этом фоне памятнику погибшим каспийцам относительно «повезло»: он лишился всех своих бронзовых украшений, однако сам обелиск, покоящийся на валуне-пьедестале, остался на месте. В таком обезображенном состоянии он сохранился до наших дней, ожидая, когда в память о погибших русских воинах творение Харламова примет свой прежний вид.