Исчезнувший храм в градском лесу

В начале 20 века в летние выходные, отличавшиеся хорошей погодой, можно было наблюдать повторяющуюся картину. Набитый битком пароход «Луч», отходивший из Кронштадта в 2 ч. 40 мин. пополудни, устремлялся в сторону Ораниенбаума. Всего час двадцать в пути, и вот с парохода сходит толпа, состоящая преимущественно из кронштадтских мастеровых и рабочих со своими семействами.

Покинув борт парохода товарищества Ораниенбаумского пароходства, его пассажиры, главным образом, представители «второклассной публики», длинной лентой тянулись к месту своего паломничества. Среди них можно было видеть все возрасты, начиная с грудных младенцев на руках матерей и кончая с трудом передвигавшими ногами стариками. Дорога шла вначале городом, затем до Яковлевских дач, причем достаточно пыльная, но зато, поднявшись на горку, она петляла среди красивых загородных домов, постепенно уходя в глубину густого Ораниенбамуского градского леса. Наконец, дорога приводила на небольшую поляну, где в окружении живописного елового леса располагалась местная святыня — церковь Преподобного Арефы Печерского.

История возникновения этого храма оказалась весьма любопытной. Своими корнями она уходит в 40-е годы 19 века, когда в Ораниенбауме квартировались воинские части: вначале лейб-гвардии Литовский полк, а впоследствии — Волынский полк, для которых был устроен госпиталь с расположенным внутри него храмом во имя Божьей Матери «Радости всех скорбящих». Для погребения же умерших нижних чинов в Ораниенбаумском градском лесу было отведено место в 2 десятины, на котором была поставлена ча­совня в честь преподобного Арефы, память которого совершалась в один и тот же день с праздником в честь иконы Царицы небесной «Радости всех скорбящих».

В 1856 году, по окончании крымской компании, Волынский полк по распоряжению военного начальства убыл в Варшаву, ораниенбаумский госпиталь был закрыт, церковь разобрана, а имущество ее передано духовенству армейского ведомства. Оставшаяся на кладбище часовня преподобного Арефы потеряла свое на­значение, начав постепенно ветшать и забываться обывателями города Ораниенбаума.

От полного разрушения часовню спас счастливый случай, а точнее сказать, обет, данный местным плотником Онисимом Да­ниловым. Выходец из Калужской губернии Данилов имел под Ораниенбаумом собственную дачу, и долго страдал от болезни глаз, которую никак не мог излечить. Один из его близких товарищей посоветовал бороться с болезнью совершением добрых дел. Тогда Данилов и дал обещание отремонтировать заброшенную часовню. Предание гласит, что после этого глазная болезнь отступила. Эта история получила широкую огласку, и часовня преподобного Арефы стала привлекать к себе не только местных обывателей, но и жителей Петергофа, Стрельны, Кронштадта и даже Петербурга. Постепенно становилась насущной потребность совершать молебствия в летнее время в воскресные и праздничные дни.

Такие молебствия начались с 1881 года. Пер­воначально часовня была относительно небольшой. Однако стечение множества богомольцев, особенно в летнее время, а также то обстоятельство, что православные жители окрестных мест нуждались в собственном храме, подвигли поднять вопрос о сооружении настоящего храма. К тому же уединение, глухая лесистая местность скоро стала привлекать к себе не только паломников, но и любителей красивой природы из столицы и ее окрестностей, а под конец и из других, более отдаленных местностей России. Последние, по большей части являлись приезжавшими к кронштадтскому пастырю О. Иоанну Сергиеву паломниками, которые, узнав о чудотворном образе Арефы Печерского, считали своим долгом помолиться святыне.

Первоначально предполагалось выстроить рядом с Арефьевской часовней отдельный храм, но затем было решено увеличить и перестроить саму часовню. Главная роль в трансформации часовни в церковь принадлежала протоиерею Гавриилу Марковичу Любимову, весьма известному человеку своей эпохи. Настоятельствовавший все эти годы в придворной Пантелеймоновской церкви, этот пастырь вошел в историю Ораниенбаума и всей Русской Церкви не только как ревностный совершитель службы Божьей и талантливый законоучитель, но как храмоздатель, щедрый благотворитель и устроитель целого ряда богоугодных заведений, из которых главным его детищем стал ораниенбаумский Свято-Троицкий богаделенный дом. Человек небогатый, но энергичный, волевой и наделенный добрым сердцем, отец Гавриил выстроил за свою жизнь около сотни храмов в различных местностях России. Судьбе было угодно распорядиться так, что церковь во имя Божьей Матери «Всех Скорбящих Радости» (Арефьевская церковь) оказалась последним детищем отца Гавриила.

Новый деревянный храм был освящен в августе 1898 г. Накануне освящения, вечером в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в храме было совершено всенощное бдение, а в 8 часов утра следующего дня — водосвятный молебен, освящение престола и всего храма и первая в его стенах Божественная литургия. Внутри церкви находилась лишь малая часть верующих, так как народ собрался еще с вечера и из-за теплой погоды ночевал тут же, на открытом воздухе, а ранним утром стали притекать новые толпы богомольцев, и небольшой храм не мог всех вместить. Остальным довелось слушать литургию и молиться на лужайке перед храмом, стройное пение хора Кронштадтского собора разносилось далеко по лесу. Весь день в новоосвященном храме по желанию паломников служили молебны Преподобному Арефе.

Необычная судьба храма, его удаленность от городской черты, а также живописная природа притягивали к нему не только паломников, но и жителей близлежащих населенных пунктов. В хорошую летнюю погоду в выходные местность посещали тысячи богомольцев.  В будние дни «к Арефе» ходили пить чай и гулять ораниенбаумские дачники. Охотно посещали местность и кронштадтцы, которые, прихватив с собой провизию, приезжали с самого утра и, расположившись в густой траве, наслаждались природой.

В выходные дни обыкновенно служба начиналась около 4 часов дня, когда кронштадтские путешественники успевали дойти от ораниенбаумской пристани к церкви. Молебен служился приглашенными из Ораниенбаума священниками в хорошую погоду на открытом воздухе на площадке перед храмом. Воскресный молебен служился с акафистом Пресвятой Богородицы и производил на богомольцев сильное впечатление. По свидетельству одного из присутствующих, «внятное и неторопливое служение и чтение акафиста священнослужителем произвели глубокое религиозное впечатление. Последний кондак акафиста и молитва преподобному Арефе были прочитаны с коленопреклонением. Во время молебна старица, заведующая церковью, ходила со сбором».

По окончании молебствия присутствующие обычно располагались на траве группами и принимались за потребление принесенных с собой припасов. Вольготная обстановка на природе, а также недостаточный надзор за приезжими, провоцировали посетителей на чрезмерное употребление спиртного, так что, несмотря на святость места, на окружающей территории становилась весьма шумно. Вот почему в праздничные и воскресные дни, местные интеллигентные дачники старались не посещать эту местность. Вообще же поначалу храм не был рассчитан на приезд столь внушительного числа паломников. В частности, визитеры обращали внимание на «недостаток кипяче­ной воды для заварки чая и кофе, для чего, при такой массе посетителей имеется всего четыре самовара, что крайне недостаточно; многие не могли часами дождаться кипятку и ушли не пивши. Плата за употребление самова­ра с посудою очень добросовестная: маленьких—20, а побольше—30 коп. также ощущается недостаток в молоке, так как здесь всего только две коровы, и добываемого от них молока, конечно, также недостало такой массе посетителей. В особенности от этого страдали дети, которые за исключением холодной, ключевой воды из колодца нечего было пить». Забегая вперед, отметим, что окрестности «арефьевского монастыря» служили любимым местом для прогулок ораниенбаумских и мартышкинских дачников вплоть до начала 30-х годов прошлого века…

Постепенное нагнетание атмосферы в обществе не обошло и окрестности Арефьевской церкви. Внешне все выглядело, как и раньше. Под большими раскидистыми елями регулярно накрывались столы, на которых дымились самовары. Местные дачники, приходившие со своими бутербродами, могли заказать за 10 копеек малый, за 20 – большой самовар. Неторопливые разговоры за чаем рождали ощущение присутствия в отгороженной от повседневной жизни обители. Каждый считал своим долгом непременно поставить свечку святому Арефию – защитнику от всевозможных болезней. Однако постепенно возникали и новые явления. Окрестности Арефы все чаще стали служить местом, где собирались отвергнутые обществом люди, да и просто темные личности, изыскивавшие, очевидно, способы легкой наживы. Тогда еще никто не предполагал, какие перемены произойдут в стране и какую роль они сыграют в судьбе самого храма…

Уже вскоре после революции, в ноябре 1918 г. было проведено отчуждение церковной земли, тогда же была сформирована первая церковная двадцатка, переизбранная впоследствии в 1921 г. Годом позже, райисполкомом был утвержден приходской совет. В марте 1922 года церковь была юридически передана уездным исполкомом в управление церковной двадцатке на основании специального акта, в котором оговаривались наиболее существенные условия ее использования. Практически в это же время было проведено изъятие части церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья (Помгола). Изъятию подлежали 75% имевшихся ценностей, исходя из общего веса драгоценных металлов, для чего была проведена опись имущества Арефьевской церкви. В результате храм лишился ряда ценностей, в том числе серебряных риз с образов Св. Арефы, Всех Скорбящих и других икон,  серебряного кадила и ряда других предметов общим весом 27 фунтов 19 золотник…

Находившаяся на некотором отдалении от населенных пунктов, церковь довольно быстро потеряла былую популярность среди паломников и местных обывателей и стала ветшать. Во всяком случае, в составленном Акте, датированным июлем 1925 года, «О техническом состоянии церкви Св. Арефы, приписанной к Ораниенбаумскому собору» была высказана просьба в адрес Президиума Троцкого УИК разобрать церковь и употребить годный строительный материал на ремонт городских коммунальных зданий. Это позволяет предположить, что церковь была разобрана в период 1926–1931 гг. Во всяком случае в документах, относящихся к 1932–34 гг. и касающихся строительства на ее месте Ораниенбаумского склада горюче-смазочных материалов, никаких упоминаний о храме найти не удалось. Так завершилась вековая история часовни, а затем и храма преподобного Арефы, исчезнувшего в «градском лесу» Ораниенбаума.