Куммолово. Заброшенная усадьба в упраздненном поселке

Путешествуя по Ижорской возвышенности, можно посетить немало интересных мест как в природном, так и в историческом плане. Ровные, незаболоченные территории, огромные запасы подземных вод, дающие начало многочисленным рекам, ручейкам, ключам; прекрасный вид на север в сторону южного побережья Финского залива рождают у путешественников ощущения простора и свободы. Эти уникальные природные особенности привлекают не только специалистов; их издавна подметили представители русского дворянства, размещавшие на краю уступа (глинта) свои имения. Одной из таких ныне полузабытых усадеб является Куммолово, как и многие в наших краях тесно связанная с именами иностранных дворянских родов, для которых Россия стала второй Родиной.

Свою историю усадьба Куммолово ведет с момента окончательного утверждения России на балтийских рубежах. После завоевания Ингерманландии ближайшие сподвижники Петра Первого вступили во владение обширными территориями, получив от царя строгий наказ: заселять новые земли крестьянами из других российских губерний. Куммоловская мыза вместе с рядом деревень будущей Копорской волости, уютно примостившихся вдоль уступа Ижорской возвышенности — Климотина, Воронкина, Нарядова, Ананьина, Шейкина – была пожалована Ивану Лаврентьевичу (Иоганну Деодату) Блюментросту, «его императорского Величества архиатеру и президенту канцелярии медицинской и всего медицинского факультета», иными словами, управляющему всеми медицинскими делами Российской империи.

Его отец, уроженец немецкого Мюльгаузена, Лаврентий Алферович Блюментрост, прибыл в Россию еще в 1668 году, став лейб-медиком (личным врачом) царя Алексея Михайловича. Видимо, Петр Первый должным образом оценил талант отца и в 1722 году назначил известного аптекаря на аналогичную должность. Вдобавок к этому Иван Лаврентьевич на протяжении почти 10 лет являлся главой Медицинской канцелярии в период 1721-1730 годов.

Можно предположить, что Блюментрост был весьма занятым человеком и до куммоловской усадьбы у него попросту не доходили руки. Об этом красноречиво свидетельствует описание усадьбы петровских времен: дача лейб-медика императора состояла из дома с двумя покоями, конюшни и людской избы. Возможно также, что основные усилия в плане обустройства загородного жилья поглощала мыза Гатчина, пожалованная Блюментросту Петром Первым в 1719 году. Гатчинской усадьбой немецкий врач владел на протяжении 13 лет и, в качестве загородной резиденции, вероятно, и связывал с ней свое будущее…

Наряду с Иваном Лаврентьевичем дело своего отца при русском дворе продолжал и его брат, Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост. По возвращении из заграницы в 1719 году он был определен на место умершего лейб-архиатера Арескина в лейб-медики. После смерти Петра Блюментрост продолжал сохранять свои позиции при дворе: императрица Екатерина Первая определила Блюментроста президентом Академии Наук. По словам историка М. И. Пыляева, «Лаврентий Блюментрост был одним из учёнейших врачей своего времени, ему мы обязаны открытием железных вод в Олонецкой губернии и под Петербургом, в Полюстрово».

Закат карьеры российской ветви Блюментростов связан с воцарением на престол племянницы Петра Первого, Анны Иоанновны, очевидно не разделявшей хорошего отношения к Блюментростам своего великого родственника. Эпизодом, положившим конец карьере Лаврентия Блюментроста, стала смерть Макленбургской принцессы Екатерины Иоанновны, у которой медик был лечащим врачом. Гнев императрицы проявился мгновенно: по высочайшему повелению он был допрошен генералом Ушаковым и после этого лишен всех должностей и выслан из Петербурга в Москву.

С Иваном Лаврентьевичем поступили «мягче»: в 1731 году он был отстранён от должности по причине якобы найденных беспорядков в аптеке. Указом императрицы он был отправлен в отставку, а его имения, в том числе и Гатчина, отошли казне. Единственным исключением стала усадьба Куммолово, которая становится одним из мест проживания отставного врача (помимо дома в Москве). Именно здесь, рядом с дорогой, ведущей на Копорье, Блюментрост начинает полноценное обустройство своей загородной усадьбы, носившей традиционный для немецких выходцев утилитарный характер. На берегу ручья Безымянного строится винокуренный завод, отрываются пруды для разведения форели. Водному оформлению усадьбы способствовало наличие в окрестностях небольших водных артерий, истоками которых так богата Ижорская возвышенность. Таким образом, закладывается фундамент для существования крепкого хозяйства, которое будет существовать в Куммолово на протяжении почти двух столетий…

Мыза в Куммолово еще на протяжении двух с половиной десятков лет давала приют Блюментросту вплоть до самой смерти в 1756 году. Символично, что оба брата, жизненные пути которых были неразрывно связаны между собой, скончались в Петербурге с разницей всего в год и нашли свое упокоение около церкви Самсона Странноприимца на Выборгской стороне, в одной могиле…

После смерти Ивана Лаврентьевича имение в Куммолово унаследовала его дочь Мария Ивановна. Ее выбор супруга предопределил дальнейшую судьбу усадьбы на протяжении 125 лет: именно столько здесь будет царить род Герсдорфов. Супруг Марии Ивановны, лифляндский дворянин Фридрих-Иоганн фон Герсдорф, как и большинство выходцев из Прибалтики, был российским военным и в чине бригадира участвовал в русско-турецкой войне 1768-1774 годов. Он умер в 1805 году, пережив свою жену на тридцать лет.

После его смерти поместье переходит к сыну, Фридриху Фёдоровичу Герсдорфу, женатому на представительнице разветвленного лифляндского дворянского рода Анне (Иоганне) Карловне Кридинер. Личность нового помещика оказалась весьма колоритной: будучи бригадиром и кавалером Мальтийского ордена новый хозяин вдобавок ко всему оказался изрядным кутилой и игроком. Неудивительно, что уже через пару лет из-за карточных долгов Куммолово переходит к майору Павлу Андреевичу Кридинеру — родственнику жены Герсдорфа. Согласно закладной имение было заложено с «480 душами, с детьми, жёнами, землёй, лесом, строениями, винокуренным заводом». Вовремя возвратить свой долг Герсдорф не смог, и имение в 1812 году вновь вернулось к Анне Карловне.

Это событие становится точкой отсчета для преображения куммоловской усадьбы. Ставка делается на возведение каменных построек, благо рядом расположены большие запасы плитняка. Комплексная реконструкция имения заняла полтора десятка лет. Сама усадьба располагалась неподалеку от Копорского тракта. Её центр был ориентирован по оси дороги, проложенной от усадьбы в деревню Шейкину, идущую к тракту под прямым углом. Она шла среди полей, где были расположены рига и сенной сарай.

Центральным ядром усадьбы, как и полагается, стал новый господский дом, мало чем отличающийся по внешнему виду от аналогичных городских построек. Наряду с амбаром и конюшнями он образовывал парадный двор. Перед домом торжественный главный фасад оттенял разбитый сад и цветник. Сам фасад был дополнен прилегающей к зданию шестиколонной крытой галереей, охватывающей два этажа и завершённой треугольной крышей. Стены фасада в 1-м этаже прорезаны широкими тройными окнами, разделёнными маленькими колоннами, и полуциркульными — во 2-м этаже.

С обратной стороны дома у подножья склона был вырыт пруд с вытекающим из него ручьём. На берегу пруда располагались винокуренный завод и мельница. За прудом был разбит пейзажный парк, прорезаемый косыми дорожками. В тени деревьев размещались три каменных одноэтажных жилых флигеля. В состав усадьбы также входили сараи, риги, ледник, бани. К юго-восточной границе усадебного участка примыкал в форме каре обширный скотный двор. К северу от дома и пейзажного парка находились фруктовый сад и огороды, разделённые дорожками на прямоугольники. Авторство усадебного комплекса приписывают архитектору Вениамину Беретти.

В 1827 году Анна Карловна Герсдорф передаёт права на управление имением своему старшему сыну — поручику лейб-гвардии Уланского полка Фёдору Фёдоровичу. Он сразу же выходит в отставку, поселяется в имении и занимается развитием хозяйства.

В 1848 году Анна Карловна умирает и братья Фёдор, Александр и Арист Фёдоровичи составляют раздельный акт, по которому имение переходит в единственное владение полковника лейб-гвардии гусарского полка Ариста Фёдоровича Герсдорфа. Выбор был достаточно разумным: его супруга Алисья Егоровна Жадемировская принадлежала к состоятельному роду, что позволяло содержать усадьбу на должном уровне. Новому владельцу имения довелось служить в одном полку с М. Ю. Лермонтовым. Общался с ним он и в неформальной обстановке, в салоне Карамзиных, куда его приглашали в качестве «семейного танцора».

Прожив достаточно долгую жизнь, Арист Федорович становится последним Герсдорфом, владевшим куммоловской усадьбой. После его смерти дочери-наследницы продали имение тайному советнику Якову Яковлевичу Шмидту, который сразу же сдал его в аренду. Согласно Памятной книжке Спб губернии 1898 года Мыза Куммолово общей площадью 1997 десятин принадлежала наследникам тайного советника Шмидта. Эпохе Герсдорфов в Куммолово наступил конец…

В 1902 году поместье вновь становится объектом сделки: символично, что последним владельцем становится представитель знаменитого рода Веймарнов, владевших большим количеством имений в западной части Санкт-Петербургской губернии, Константин Константинович Веймарн, директор канцелярии Министерства внутренних дел. Рядом с ним проживали родственники: мать владельца соседней усадьбы Гревовой, Александра Дмитриевича Зиновьева, Софья Александровна, урожденная Веймарн, приходилась Константину Константиновичу теткой.

Уже при новом хозяине имение было заложено в банке, что позволило сохранить его описание. В нем в частности отмечалось:

много рек и речек, берега высокие, виды живописные. В южной части имения с давних пор устроены искусственные пруды для развода форели. Господский дом и другие строения каменные, прочные, большие по размеру». Усадьба занимала 6 десятин 1720 кв. саж., из них под строениями 2 десятины 1720 саж 2 , под фруктовым и ягодным садом и огородом 2 десятины 1200 саж 2 , под парком 1 десятина 1200 саж 2 . Все усадебные сооружения, коих насчитывалось пятнадцать, находились в полной сохранности. Среди них: господский каменный двухэтажный дом размером 12 х 7 х 5 саж., каменные конюшни с каретником, деревянный сарай, каменные рига, амбар, скотный двор, три жилых каменных одноэтажных дома размерами, баня, кладовка и ледник каменные, водяная мельница и винокуренный завод. Общая площадь усадьбы составляла около 8 гектаров.

Помимо основной должности К.К. Веймарн как и полагает дворянину и землевладельцу активно участвовал в жизни Петергофского уезда. Согласно Памятной книжке Спб губернии 1915 г. он занимал должности почетного мирового судьи, а также являлся членом Уездного земского собрания. В качестве места жительства Веймарна было указано «Санкт-Петербург, Спасская 2, летом имение Куммолово».

Забегая вперед, отметим, что Константину Константиновичу удалось избежать страшной участи быть уничтоженным во время бандитских погромов, прокатившихся в Ямбургском и соседних уездах 1918-1920 г.г. Он смог уехать в Эстонию, а в 1919 Веймарн состоял в Управлении по делам Финансов и Торговли Северо-Западной Области России. В 1927 был избран председателем совета старейшин таллиннского Русского клуба. Состоял членом Общества помощи русским военнослужащим в Эстонии. Умер Константин Константинович в 1944 году в городе Познань

Революция положила начало развалу некогда добротного имения. В начале 1918 года бывшие фронтовики Первой мировой войны и батраки организовывают в имении Куммолово первые сельскохозяйственные коммуны. А в 30-е годы в судьбе Куммолово произошел неожиданный поворот: территория усадьбы и примыкающей к ней деревни попала в зону масштабного строительства объектов береговой обороны Ижорского укрепленного района. Ровные незаболоченные участки Ижорской возвышенности привлекли внимание военных рекогносцировщиков, подыскивавших площадки для размещения сети аэродромов Краснознаменного Балтийского флота. Одной из таких площадок и стала Куммолово: с конца 30-х годов здания усадьбы использовались военными авиационными частями, располагавшимися на находящемся рядом аэродроме Куммолово.Сам же аэродром был пунктом базирования сухопутной тяжелой авиации.

Примечательно, что и после окончания войны «авиационная карьера» Куммолово продолжилась: здесь продолжил базироваться авиаполк. Со временем для его нужд почти впритык к усадебному дому были построены 4 многоквартирных 2-этажных дома из силикатного кирпича. После передислокации полка, в 1983 году эти строения приобретает Государственный оптический институт (ГОИ) им. Вавилова для устройства базы отдыха, а хозяином опустевшего аэродрома становится Сосновоборский спортивный аэроклуб. В 1991 году база ГОИ переходит на баланс ФГУП НПП «Сигнал». И лишь в новом веке разруха окончательно «добила» жилые строения базы.

Сейчас в Куммолово случайный посетитель с трудом распознает некогда образцовую помещичью усадьбу. Прямо с дороги на нас смотрит разрушенный усадебный дом, хранящий следы былого великолепия классицизма в виде колонн и портика – возможно, последнее сохранившееся творение Беретти на нашей земле. На одном из торцов каменного каркаса, хранящего следы пуль и взрывов снарядов, можно прочесть выбитый по штукатурке лозунг: «Под знаменем и предводительством Ленина — вперёд к победе коммунизма!», а ниже — «Приказ начальника — закон для подчинённого». Хозяйственный и кавалерский корпуса фактически представлены в руинированном виде. Следы жилых флигелей, амбаров и бани вообще стерты с лица земли.

Пейзажный парк с прудом и ручьями находятся в запущенном состоянии. Некогда прозрачный пруд, где разводили форель, зарос тиной. Пожалуй, одно из немногих напоминаний славного прошлого – сохранившаяся липовая аллея.

Дополнительный полумифический антураж усадебной разрухе создают находящиеся на краю парка заброшенные силикатные двухэтажные дома с зияющими пустыми окнами и недостроенный детский сад. Более того, сама деревня Куммолово с некоторых пор числится нежилой, рождая тем самым ощущение окончательной заброшенности и пустоты некогда процветавшей дворянской усадьбы…

Сейчас наследником старинного топонима Куммолово, берущего свое начало еще из Писцовой книги Водской Пятины 1500 года, является сохранившийся аэродром, откуда взлетают небольшие самолеты, выбрасывающие парашютистов. Глядя на это место, трудно себе представить, что здесь когда-то ключом била жизнь: работал винокуренный завод, крутилось мельничное колесо, а из окна господского дома можно было любоваться пейзажным парком и цветущими садовыми деревьями.

Разрушенные постройки, которые разделило время и эпохи — это все, что увидят потомки, свернувшие с Копорского тракта на грунтовую дорогу в районе Ломахи.

P.S. При написании статьи использованы материалы книги «Дворянские усадьбы Ломоносовского района». Авторы Мурашова Н.П., Мыслина Л.П.; фотоматериалы сайта http://biografija.ru/