Телеграфные традиции петергофской Александрии

Каждый раз приезжая в Петергоф, не устаешь удивляться богатству и разнообразию его исторического наследия. Складывается ощущение, что Петергоф — целая Вселенная разнообразных достопримечательностей, ведь здесь можно найти постройки на любой вкус: от помпезных дворцов и павильонов, до служебных построек, не лишенных особого, петергофского очарования. В этом очерке речь пойдет об одной из таких построек — здании телеграфной станции на территории парка «Александрия», служившей поначалу интересам царского двора, а впоследствии обслуживавшей жителей всего города.

История появления этого здания во многом была предопределена сочетанием двух факторов: качественным скачком в развитии средств связи и расцветом Петергофа в эпоху царствования Николая Первого. Именно к ней относится начало строительства в России национальной сети оптических телеграфов. Время настоятельно требовало поддержания постоянной связи столицы с городами и провинциями огромной империи для принятия оперативных решений в государ­ственной, военной и торговой сферах. Обеспечить решение этого вопроса можно было только с помощью создания сети телеграфного сообщения.

Надо сказать, что Россия несколько задержалась с внедрением телеграфного сообщения. И это при том, что еще в конце 18 века по указу Екатерины Второй гениальным Кулибиным был изобретен прообраз оптического телеграфа. Однако модель телеграфной машины в 1795 году была сдана в Кунсткамеру, и о ней не вспомнили даже тогда, когда правительство императора Николая Первого учредило специальный Телеграфический Комитет при Военном министер­стве, рассматривавший различные проекты с целью выбрать подходящую систему оптического телеграфа для России. К тому моменту в Европе оптическая связь вступила в стадию своего расцвета, когда по телеграфу научились передавать не только заранее условленные сигналы, например сигналы бедствии, но сообщения самого широкого круга.

Первым телеграфом, практически пригодным для передачи человеческой речи, стал телеграф француз­ского изобретателя Клода Шаппа, построенный в конце 18 века. Он представлял собой шест с подвижными крыльями, принимавшими с помощью механического привода различные положения, из которых Шапп составил условную азбуку и с ее помощью зашифровал буквы, цифры, слова и целые фразы. Закодированные тексты последовательно передавались телеграфными постами от исходного до конечного пункта. Код составлял секретное достояние оптической линии связи, охраняя содержание сообщений ото всех, кроме адресата и отправителя. Для телеграфирования в ночное время контуры телеграфа освещали фонарями. Применение подзорных труб значительно сокращало количество трансляционных постов.

Идея, предложенная Шаппом, послужила толчком для разработки другими изобретателями своих систем оптического телеграфа, который более полувека оставался самым совершенным способом передачи информации на большие расстояния.

Неудивительно, что Николай Первый при построении национальной телеграфной системы предпочел опереться на европейский опыт. Один за другим изучались проекты французов, немцев. Изучались и отвергались. Возможно, царя беспокоила излишняя теоретичность предложений, не прошедших практическую проверку. Поэтому наряду с теоретическими разработками Николаю Первому предлагались и варианты уже действовавших в европейских странах телеграфов. В частности, прусский король присылал российскому императору модель телеграфа, устроенного между Берлином и Кобленцом. Но, рассмотрев ее, Николай I отверг и это предложение.

К тому моменту уже была построена первая в России линия оптического телеграфа между Санкт-Петербургом и Шлиссельбургом, по которой передавались сведения о судоходстве на Неве и Ладожском озере. За основу была взята система А. Бетанкура, получившая к тому времени повсеместное распространение.

Наконец, в 1829 году Николай Первый остановил свой выбор на системе оптического телеграфа, применявшегося в Портсмуте в Англии. Первую линию решили построить между Петербургом и Кронштадтом, установив телеграфные мачты с двумя рядами крыльев на крышах зданий Нового адмиралтейства в Петербурге, Петергофского дворца и обсерватории штурманского полуэкипажа в Кронштадте.

Однако на стадии подготовки к строительству телеграфа последова­ло новое предложение со стороны французского инженера Жака Шато, прибывшего в Петербург в январе 1833 года, в пользу которого и был сделан окончательный выбор. Шато работал инженером у изобретателя и строителя оптического телеграфа во Франции Клода Шаппа, поэтому система оптической связи Шато не была оригинальной: он лишь упростил конструкцию и код телеграфа Шаппа.

Услуги французского инженера обошлись русской казне недешево: Шато потребовал у русского правительства 120 тысяч рублей серебром едино­временно, 12 тысяч рублей в год жалования до окончания строительства телеграфа и еще 6 тысяч рублей в год пожизнен­ной пенсии за обещание не открывать другому государству секретный код. Еще одним условием изобретателя было наименование русского телеграфа его именем. Все условия изобретателя были приняты, после чего началось строительство.

Столь пристальное внимание императора к, казалось бы, частному вопросу не должно удивлять современников: в России на момент описываемых событий оптический телеграф служил исключитель­но интересам правительства и императора. По теле­графной линии между Петербургом и Варшавой Николай Первый регулярно получал депеши с политическими новостями, публиковавшимися в европейских газетах. Русский телеграф состоял в ведении военного ведом­ства, которое обеспечивало его дисциплинированными и хорошо обученными кадрами.

Что же представлял собой телеграф Шато? Фактические это была сеть типовых строений в виде башен с Т-образным решетчатым крылом наверху. Управляемое системой веревок и блоков крыло могло принимать разные положения в вертикальной плоскости. На 3-х крайних точках крыла на ночь навешивали фонари, заправленные растительным маслом (русское изобретение), чтобы очерта­ния крыла были хорошо различимы в темноте. Восемь наиболее четких положений крыла телеграфа составили условные знаки, комбинациями из которых можно было передавать любую информацию.

Для шифрования сообщений Шато составил азбуку и многочисленные словари, в которых закодировал отдель­ные слова, имена собственные, цифры и наиболее часто употребляемые при телеграфировании фразы. В целях секретности для каждой телеграфной линии составлялся индивидуальный словарь. Он начинался таблицей предваре­ний, обозначавших начало и конец телеграфирования, направление и степень важности депеши, а также другие ключевые параметры. Наиболее распространенный способ шифрования заключался в цифровом кодировании местоположения слова в словаре: по телеграфу передавался номер страницы и порядковый номер слова на странице. Ключ к пользованию словарем представлял собою наибольшую ценность. Малейшее подозрение в разглашении телеграфного кода влекло за собой строжайшее взыскание. Скорость телеграфирования по системе Шато составляла около 50 слов в час. Для передачи одного слова в среднем требовалось 5 сигналов.

Кроме словарей, Шато разработал сначала краткий времен­ный, а затем более подробный «Устав телеграфическим сиг­налистам», в котором детально излагались порядок передачи сигналов, правила пользования телеграфной машиной и зрительными трубами.

Первой линией оптического телеграфа Шато стала Кронштадтская, построенная в 1833 году. В состав опытно-экспериментальной линии, протяженнос­тью по побережью Финского залива в 43 версты, составили 8 постов, оборудованных телеграфными машинами. Часть их установили на крышах зданий (Зимнего дворца, института Горных инженеров, дворца в Стрельне и дома командира Кронштадтского порта), а для четырех других постов, в том числе и александрийского, соорудили специальные башни. Телеграфную башню в Александрии на берегу Финского залива построили в 1833 году по проекту архитектора И. Шарлеманя. Она представляла собою четырехэтажное деревян­ное здание в готическом стиле с балконом и обсервационной комнатой для передачи сообще­ний. Чуть позже рядом с башней был сооружен одноэтажный дом с кухней для сигналистов, выстроенный из булыжного камня, под красной железной крышей. Проект и смета обоих зданий также были составлены архитектором Иосифом Ивановичем Шарлеманем и утверждены лично императором Николаем Первым.

Все строения телеграфного поста окружал деревянный глухой забор с въездными воротами. Штат каждого поста, в том числе в Александрии, составляли 5 человек: 1 старший и 4 младших сигналиста. К тому моменту ря­дом с возведенной башней уже находился «морской телеграф» — постройка более раннего периода.

Телеграфную линию поделили на две дистанции — кронштадтскую и петербургскую — во главе с начальниками, которые шифрова­ли и расшифровывали депеши. Начальники дистанций могли принимать депеши для передачи по телеграфу только от государя императора, от военного и морского министров, от начальника главного морского штаба, от военных губернаторов Кронштадта и Санкт-Петербурга. Разрешение на начало телеграфирования лично давал инспектор телеграфов Ж. Шато.

В последующие годы сеть оптического телеграфа пополнилась линиями Санкт-Петербург – Царское Село и Санкт-Петербург – Гатчина. А в 1839 году заработала самая протяженная Варшавская линия, состоявшая из 149 башен.

Век оптического телеграфа в России оказался недолог. Его главным недостатком являлась зависимость от погодных условий. Например, в России, из-за плохой видимости, телеграфирование с успехом производилось не более трех месяцев в году. Техническая революция дала возможность заменить оптический телеграф электромагнитным. Научную основу прогресса определило установление связи между электрическими и магнитными явлениями и разработка теории электромагнитного поля. Это научное достижение явилось основой прогресса в области связи.

В результате электромагнитный телеграф сразу после своего появления стал развиваться бурными темпами. Это объяснялось наличием существенных преимуществ: высокой скоростью передачи сигналов, отсутствием обслуживаемых промежуточных станций, а также возможностью записи передаваемой информации. В итоге оптический телеграф оказался оттесненным в те области, где оказалось невозможным подсоединить кабель к подвижному объекту (морской и наземный транспорт).

Уже в декабре 1853 года, проработав двадцать лет, Кронштадтская оптическая линия была упразднена по окончании устройства электромагнитного сообщения. Тем не менее, оптический телеграф не был ликвидирован полностью: во время навигации по Финскому заливу продолжала функционировать сеть морского сема­форного телеграфа, посты которого размещались на побере­жье, в том числе два из них в Александрии.

Поначалу новую телеграфную станцию в Александрии, вошедшую в состав линии между Петербургом и Кронштадтом, разместили в той же башне на берегу Финского залива, где располагался оптический телеграф. Со временем несмотря на проводившийся ремонт ветшающие помещения перестали удовлетворять нуждам новой службы.

В начале марта 1856 года император Александр Второй приказал найти место для перевода телеграфной станции с берега залива в ближайшее от Фермерского дворца помещение.
Рассматривалось несколько вариантов, включая и расположенные поблизости от дворца придворные конюшни, но подходящих свободных мест не оказалось, так как для размещения телеграфной службы требовалось несколько помещений: под аппаратуру для офицеров, двух иностранных телеграфистов, шести нижних чинов и одного механика.За неимением подходящих вариантов император решил временно оставить телеграф на берегу Финского залива, но уже в декабре того же года издал указ о строительстве специального здания телеграфа внутри ограды дачи Александрии, с тем «чтобы для частных лиц был свободный вход от большой городской улицы».

Проектировал здание придворный архитектор Андрей Иванович Штакеншнейдер. 12 февраля 1857 года Александр Второй утвердил план и фасад одно­этажного, с мансардой дома, а уже через полтора года строительство было завершено. Здание было выстроено в модном тогда стиле подра­жания готике, именно так архитектор оформил окна и двери, а кровлю декорировал стилизованной росписью «под солому». С восточной стороны к зданию был пристро­ен огороженный каменным забором хозяйственный двор.

15 мая 1859 года с новой телеграфной станции с ин­тервалом в 5 минут были отправлены две первые депе­ши следующего содержания: «…телеграфное действие на вновь устроенной станции в Александрии открыто сегодня 15 числа в 11 часов по полуночи». Одна из них предназначалась Телеграфному управлению, другая — главноуправляющему путями сообщения Константину Владимировичу Чевкину, одному из сподвижников царя-реформатора Александра Второго.

И уже со следующего дня в Петергофе было объявлено, что «каждый частный человек имеет право за установленную плату подавать депеши на открытой ныне телеграфной станции в Александрии, находящейся рядом с фермою, на большой Петергофской дороге». Так, александрийский телеграф переехал с приморской части парка на нагорную, обосновавшись там до наших дней.

Впоследствии дворцовые станции в Петербурге и пригородах были объединены в Дворцовое отделение, расширившееся со временем до полутора десятков телеграфов в разных импера­торских резиденциях. Телеграфу суждено было оставаться основным средством связи до конца 19 века, пока ему на смену не пришли радио и телефон. В 1883 году было налажено телефонное со­общение между Санкт-Петербургом и Петерго­фом. Телефоны были установлены в Большом дворце, а также во всех дворцах и придворных служ­бах в Александрии. Постепенно в Петергофе стала формироваться дворцо­вая телефонная сеть, насчитывавшая в начале XX века уже около 100 абонентов. Отдельно от Дворцовой существо­вала общегородская телефонная сеть, по­строенная в конце 19 века выпускником Электротехнического института им­ператора Александра Третьего Владиславом Михайловичем Нагорским. Централь­ная станция с общественными кабин­ками для переговоров находилась по адресу Санкт-Петербургский проспект дом 46 (дом Трувеллера).

Вихрь событий двадцатого века оказался снисходительным для здания телеграфной станции в Александрии: оно не претерпело серьезных разрушений и перестроек в отличие от своих предшественников, некогда располагавшихся на северо-восточном берегу парка: башни и мачты оптического телеграфа. Сегодня в помещении располагается своеобразный музей «Дворцовая телеграфная станция», посетители которого могут прикоснуться к свидетельствам давно ушедшей эпохи, когда культура общения между людьми отличалась большей сложностью и глубиной, а электрический теле­граф являлся вершиной научных достиже­ний в области связи.