Блеск и нищета Петергофского некрополя

Петергофская дорога – это не только вереница сменяющих друг друга уникальных историко-архитектурных объектов. Это еще и настоящее царство контрастов, где наряду с сохранившимися и отреставрированными памятниками соседствуют заброшенные объекты, чья судьба сложилась воистину драматично.

Не является исключением и блистательный Петергоф. Чтобы убедиться в этом, достаточно пройти несколько сотен метров от западной части Нижнего парка вдоль Финского залива. Именно здесь, в окружении зарослей и огородов притаилось Свято-Троицкое кладбище – настоящий Петергофский некрополь, где упокоились как простые горожане, так и знатные особы. Когда-то это кладбище считалось наиболее престижным в городе, во что трудно поверить сейчас, с трудом читая надписи на чудом сохранившихся надгробных плитах. Здесь погребали сановников, генералов, сенаторов, возводили семейные склепы, в которых покоился прах не одного поколения. Еще в начале 20 века бывшая Большая слобода Старого Петергофа отличалась великолепием зеленых массивов и аккуратных дач. Да и сама Нижняя дорога на всем маршруте от Нижнего парка до Ораниенбаумского спуска отличалась живописностью и приятной уединенностью, служа излюбленным местом для прогулок. Сейчас ничего этого нет и в помине, а само кладбище, отсчитывающее третий век своей истории, находится на пути медленного восстановления своего былого великолепия.

Считается, что датой официального открытия Свято-Троицкого кладбища является 1786 год. Место появления было выбрано отнюдь не случайно: рядом находилась постоянно разраставшаяся петергофская слобода, в которой проживал мастеровой люд, чьими трудами возводились замечательные петергофские постройки, устраивались и содержались сады, парки и оранжереи. Первоначально усопших хоронили на небольшом погосте при Знаменской церкви – первом петергофском храме. Однако постепенная нехватка места вкупе с последствиями указа правящего Синода, запретившего хоронить усопших ближе 100 саженей от крайнего дома (так власти старались бороться с чумой), поставили на повестку дня вопрос о сооружении нового кладбища в стороне от города. Так, постепенно новые захоронения стали производить на берегу залива. Отсюда и первоначальное название кладбища – Приморское, в центре которого была поставлена небольшая часовня во имя Якова, Брата Божьего.

Шли годы. Кладбище постепенно расширялось вместе с городом, обзаведясь влиятельными соседями: земли, окружавшие кладбище с юга и запада, были приобретены принцем Петром Ольденбургским, а с востока кладбище граничило с фруктовым садом, принадлежащим Действительному Статскому Советнику И.П. Шамбо. Само кладбище также постепенно благоустраивалось: русла протекавших через него ручьев были соединены в одно большое, которое стало служить естественной границей между парком принца Ольденбургского и самим кладбищем. Откосы юго-западной части ручья со стороны кладбища укреплялись забивкой свай и природным камнем. На территории самого кладбища были прорыты дренажные канавы, через них перекинуты мостики, разбиты аллеи и дорожки.

Одной из изюминок кладбища стала проложенная аллея, начинавшаяся на левом берегу Троицкого ручья и простиравшаяся по правому берегу ручья ко входу на кладбище к часовне для отпевания усопших. Общая длина аллеи составляла почти 300 метров. В последующем она было расширена и обсажена дубами с двух сторон. Деревья были посажены в ряд на расстоянии нескольких метров друг от друга, что создавало надежную защиту посетителям кладбища от непогоды и снежных заносов. Дорожная часть аллеи была вымощена булыжником.

Изменения коснулись и кладбищенских культовых сооружений. Старая каменная часовня отличалась небольшими размерами, вследствие чего обряды прощания с усопшими нередко приходилось исполнять не внутри нее, а рядом с ней. В июне 1850 г. по ходатайству группы лиц император Николай Первый разрешил перестроить часовню в каменную церковь. Строительство шло довольно быстро, и уже в марте 1852 г. на кладбище был освящен новый храм во имя Святого Праведного Лазаря. Само же кладбище стали зачастую называть Лазаревским. В таком виде церковь просуществовала до 1912 г., когда к храму была пристроена колокольня.

Тем не менее, скромные размеры храма и постоянно растущее количество погребений поставили на повестку дня вопрос о строительстве второй, более вместительной церкви. В мае 1866 года в духовную консисторию Санкт-Петербурга было направлено прошение причта Петергофской Петропавловской приходской церкви и церковного старосты Петергофской кладбищенской Лазаревской церкви купца Фёдора Козушкина о строительстве на территории кладбища еще одной каменной церкви. Им же была пожертвована значительная сумма — 30 тысяч рублей. При этом, в процессе строительства сбор пожертвований не прекращал­ся. Так, Н.Г. Шарубин, комиссар и полицмейстер Императорской Петергофской гранильной фабрики, выпустил в 1868 году в пользу строящейся церкви книгу «Очерки Петергофа и его окре­стностей». Собственно проект церкви был составлен придворным архитектором Иваном Петровичем Маасом также на безвозмездной основе.

Закладка новой церкви превратилась в подлинное духовное торжество. Воскресенье 21 августа отметилось превосходной погодой. Пред начатием молебствия, на месте вновь созидаемого храма, настоятелем Ораниенбаумской придворной церкви протоиереем Гавриилом Любимовым была произнесена торжественная речь. По окончании молебствия по традиции было возглашено многолетие Государю Императору и всему Царствующему дому, митрополиту С.-Петербургскому и Финляндскому Исидору и всем участвующим в созидании храма. В закладке храма участвовало приходское, придворное и полковое духовенство Петергофа при многочисленном стечении народа, как постоянных жителей Петергофа, так и дачников. Новую церковь было решено строить трехпрестольную: во имя Св. Троицы, преп. Иосифа Песнописца и Св. Николая Чудотворца.

По свидетельству очевидцев, «как в Лазаревской церкви, так и в соборной св. Апостолов Петра и Павла, началась литургия около 10 часов, причем совершен был по церковному уставу, из С.-Петербургского форштадта в Ораниенбаумский, крестный ход на протяжении трех верст остановками и пением на середине пути: около дворцовой церкви и полковой во имя Знамения Пресвятой Богородицы, где церковное шествие, по распоряжению протоиерея лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка, было встречено с вынесенными хоругвями с крестом и святыми иконами, при колокольном звоне».

Церковь строилась довольно быстро: в мае 1870 г. ее приемку осуществлял архитектор Н. Л. Бенуа, а 21 июня того же года храм вместе с утроенным главным престолом — во имя Св. Живоначальной Тро­ицы — был освящён в торжественной обстановке при большом стечении жителей Петергофа. Однако внутренняя отделка церкви продолжалась и после ее освяще­ния: престол во имя преподобного Иосифа Песнописца был освящен в октябре 1877 г., престол во имя Св. Николая Чудотворца — годом ранее.

Само кладбище все чаще также стали именовать по названию главного придела нового храма – Свято-Троицким. Примечательно, что несмотря на узкую (кладбищенскую) специализацию Свято-Троицкий храм имел свой, пусть и небольшой приход, основу которого составляли жители близлежащих деревень — Темяшкино, Левдузи, Натколово и Бобыльская, при этом в первых двух существовали земские школы.

 

В 1881 г. при новой церкви было создано Петергофское Свято- Троицкое церковно-приходское попечительство во главе с пред­седателем протоиереем Иоанном Фаворским, вплоть до 1917 г. игравшее заметную роль в городской системе благотворительных учреждений. В частности, усилиями попечительства при Троицком храме была открыта школа грамотности, в которой обучались дети из бедных петергофских семей.

Постепенно росла и площадь самого кладбища. В 1890-х гг. Дворцовым ведомством дважды отводились дополнительные участки для погребения горожан, в т. ч. неимущих, умерших в Петергофском госпитале. Само же кладбище состояло в ведении епархиального духовенства, а конкретно — в ведении причта кладбищенской церкви. Таким образом, кладбище, в основном, содержалось за счет церковных сумм, основу которых составляли продажа свечей и продажа земли под захоронения. К тому моменту Свято-Троицкое кладбище оставалось основным кладбищем города. В среднем количество ежегодных захоронений в конце 19-начале 20 в. составляло 150–250 усопших.

Одной из изюминок Свято- Троицкой церкви в начале 20 в. стали выступления выезжавшей на лето в Петергоф придворной певческой капеллы. По сложившейся ежегодной традиции в кладбищенском храме проводилась заупокойная литургия по усопшим духовным компо­зиторам, директорам и собратьям по капелле. В присутствии многочисленных любителей церковного пения хор исполнял произведения духов­ных композиторов, послушать которые собирались многочисленные богомольцы.

Довольно редко удается послушать художественное пение капеллы, так как обыкновенно она поет только в придворных церквах и всего два раза в год дает в Петербурге духовные концерты. Вот почему в этот день кладбищенский храм в Петергофе был переполнен молящимися. Заупокойную литургию служил настоятель протоирей Иоанн Фаворский, состоящий, как известно, и благочинным епархиальных церквей в Кронштадте. Само собой разумеется, что пение капеллы было в полном смысле художественно. Особенно выделилось исполнение «Херувимской песни» сочинения Бахметева. Прекрасно также исполнены были: «Теперь поем» Сурбанина, «Достойно есть» Чайковского. Перед панихидой, в которой участвовало придворное духовенство, пропет был концерт Бортнянского «Скажи мне Господи кончину мою». В церкви находились директор капеллы М. А. Балакирев и главный регент г-н Смирнов.

Не менее торжественными были и престольные храмовые праздники, а также чествования представителей местного духовенства. Некоторые из них удостаивал своим присутствием Иоанн Ильич Сергиев — настоятель Андреевского собора в Кронштадте. Помимо этого, Троицкая церковь становилась местом, куда съезжалось духовенство Петергофского округа для выбора своих делегатов на съезд депутатов духовенства Петербургской епархии.

Периодически кладбищенский храм становился объектом грабежей. Как правило, похитителей привлекала собранная свечная выручка. Еще одной неприятностью становились периодические затопления территории кладбища в результате наводнений. В частности, серьёзный ущерб кладбищу нанесло ноябрьское наводнение 1903 года, когда было размыто множество могил в прибрежной части некрополя. Это вынуждало власти периодически выделят средства на благоустройство территории и укрепление берегов.

По состоянию на 1910 г. комплекс сооружений при кладбищенских церквях состоял из домов для священника и для причта, двух сараев, прачечной, хлева, ледника церковной школы и двух сторожек. Общая страховая стоимость имущества составляла 131,6 тысяч рублей.

Революционные события петергофский некрополь встречал не только в качестве основного городского кладбища, но фактически и в роли музея скульптуры под открытым небом. Украшением являлась целая вереница надгробных памятников и склепов, большая часть которых изготавливалась неподалеку на легендарной Императорской гранильной фабрике. Уже к началу 1930-х годов часть из них были демонтированы и приспосабливались под уличные поребрики. Свою лепту в деградацию некрополя вносили и периодически повторявшиеся набеги суровых вод Финского залива. Наконец, перед самой войной в кладбищенских храмах были прекращены церковные службы. Однако самые страшные испытания были еще впереди…

В ходе боевых действий осени 1941 г. был практически уничтожен Старый Петергоф, через который в итоге и прошла восточная граница Ораниенбаумского плацдарма. При этом кладбище, находившееся у линии фронта, подвергалось непрерывным обстрелам и бомбежкам. Самым драматичным событием стало уничтожение в ходе массированного авианалёта немецкой авиации на Петергоф Свято-Троицкой церкви, под крышей которой погибло около 500 стариков, женщин и детей, искавших под сводами здания спасения от непрерывных артиллерийских обстрелов и воздушных налетов. Картину ужасов дополняли непрерывные пулеметно-артиллерийские обстрелы, не дававшие возможность укрывшихся в кладбищенских постройках горожанам покинуть свои убежища в поисках пропитания и воды…

Очевидцы, посетившие Петергоф сразу после его освобождения в 1944 г., застали страшную картину: разрушенные дворцы и дома, вырубленные парки… А на месте, где когда-то была возведена Свято-Троицкая церковь – внушительных размеров руины. Та же участь постигла и соседний кладбищенский храм – Лазаревскую церковь, уничтоженную в годы оккупации.

Казалось бы, хуже уже ничего не может быть. Предпринятые властями меры по возрождению Петергофского дворцово-паркового комплекса давали

 надежду, что когда-то в будущем заботливые руки реставраторов и мастеров садово-пакового искусства дойдут и до главного петергофского некрополя. Однако реальность оказалась куда более суровой. Разрушенные церкви были разобраны на кирпичи, пошедшие на восстановление помещений гранильной фабрики, ставшей часовым заводом. Массовые захоронения на кладбище были завершены в 1947 г., хотя случаи отдельных погребений фиксировались вплоть до 1958 г. А в 1960-е гг. по соседству с кладбищем на месте сгоревшего дворца принца Ольденбургского были возведены очистные сооружения. Стало ясно, что на перспективах восстановления петергофского некрополя был поставлен крест.

Последовавшее снятие охраны с кладбища спровоцировало многочисленные акты вандализма: захоронения лишись внушительного количества надгробных плит. Свою лепту в запустение кладбища вносили и постоянные подтопления территории, губительно сказывавшиеся на прибрежных захоронениях.

Окончательным ударом для Свято-Троицкого кладбища могло стать намеченное расширение уже упоминавшихся очистных сооружений, под строительство которых предполагалось отвести часть кладбищенской территории. В связи с этим было произведено перезахоронение останков (с перенесением надгробия) садового мастера П.И. Эрлера с Троицкого кладбища на территорию парка Александрия и перенесение надгробия писательницы Н. Д. Зайончковской — Хвощинской на Бабигонское кладбище. Работы по расширению очистных сооружений должны были начаться в конце 1980-х гг., но, столкнувшись с протестами петергофской общественности, были отменены.

Прошло еще десятилетие. В 2001 году КГИОП частично признал его ценность и назвал выявленным объектом культурного наследия. Семью годами позднее в ходе инвентаризации считавшихся захоронений было выявлено 114 надгробий с читаемыми надписями и фамилиями 130 лиц, похороненных на Троицком кладбище при том, что общее количество захороненных лиц составляет свыше 20 тысяч. В 2016 г. представителями местной общественности на месте Троицкой церкви были установлены три Памятных Креста — по числу приделов. А уже в 2022 г. само кладбище и его подъездная аллея были признаны объектами культурного наследия регионального значения. Все это дает надежду на постепенное возрождение Свято-Троицкого кладбища – молчаливого свидетеля петергофской истории и неотъемлемого компонента ландшафта Петергофской дороги.