Придворный храм Большого Петергофского Императорского дворца

12 июля 2011 года в Петергофском музее-заповеднике произошло необычное и долгожданное событие: в этот день второй раз в своей истории была освящена придворная церковь во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла.

Открытый после длительной реставрации, придворный храм на протяжении полутора столетий являлся молчаливым свидетелем семейных торжеств Дома Романовых. Здесь совершались бракосочетания, крестились новорожденные дети, торжественно отмечались важнейшие государственные и религиозные праздники, служились молебны в ознаменование воинских побед…

Глядя сейчас на Большой Петергофский дворец, трудно себе представить, что изначально расположившихся по бокам Церковного и Гербового корпусов в нем не существовало: настолько органично они вписались в общий архитектурный замысел главной летней императорской резиденции.

Первый дворец, построенный в стиле петровского барокко, был куда более скромным и представлял собой двухэтажное здание, сопоставимое по ширине с Большим каскадом. В 1732 году царский дворец прибавил в ширине за счет пристроенных галерей, но, несмотря на это, его облик не соответствовал тому уровню роскоши и блеска, который был присущ русскому двору середины восемнадцатого века.

За перестройку дворца взялась любимая дочь Петра – Елизавета. Весной 1747 года она отдает распоряжение о расширении дворца. Непростая задача по обрамлению петровского наследия в пышные рамки елизаветинского барокко была поручена придворному архитектору Франческо Бартоломео Растрелли. К тому моменту за его плечами уже был опыт строительства в на берегах Невы. Однако в этот раз на пути достижения конечной цели выдающемуся архитектору пришлось преодолеть немало сложностей.

Старый петровский дворец к тому времени уже стал своеобразным мемориалом, напоминавшим о создателе приморской резиденции — императоре Петре Первом, и по желанию Елизаветы должен был сохраняться в неприкосновенности. После долгих размышлений зодчий задумал возвести над петровскими палатами третий этаж, пристроив по сторонам два вместительных флигеля с примыкавшими к ним одноэтажными галереями, завершёнными изящными трёхэтажными корпусами-павильонами. В восточном корпусе и планировалось устроить придворную церковь.

15 июля 1746 года Растрелли написал в Канцелярию от Строений, что

«ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ Величество, всемилостивейшая Государыня, преднесколько временем до Высочайшего своего отъезда (из Петергофа) изоустно соизволила ему приказать сочинить проект для прибавления в Петергофе; к старым каменным палатам вновь немалого каменного строения». Доводя о таковой воле Ея Величества до сведения помянутой Канцелярии Растрелли извещал ее, что, «хотя проект всего здания, им составленный, за отъездом Государыни, ею еще не опробован, но как работы по исполнению его предполагается производить со всякой скоростью, то надлежит, пользуясь настоящим удобным временем, теперь же заготовить материалы на первый случай, а именно: кирпича красного и белого пополам до миллиона штук».

Однако распоряжение императрицы встретило на своем пути немало технических препятствий.

Прежде всего, ни в Петергофе, ни в его окрестностях не было ни одного кирпичного завода, кроме возникшего еще при Петре Мартышкинского завода, к тому моменту уже не действовавшего. Ситуация осложнялась тем, что в это же время шла постройка Зимнего дворца; следовательно, лишнего кирпича не было ни у кого из многочисленных петербургских промышленников, а за перевозку и выставку в Петергоф никто из них браться не спешил.

Даже зафрахтовав суда,к зиме 1746-47 г.г. в Петергоф доставлено было и перевезено с берега к месту постройки всего только 291 тысяча кирпича, чем и объясняется, что вместо работ по всей линии, весной пришлось ограничиться лишь кладкой правого крыла дворца, т. е. правого флигеля галереи и будущей Петропавловской церкви.

Тем не менее, весной каменная кладка церковного здания церкви была начата и окончилась к лету 1747 года. Наступил момент установки купола, но и здесь возникли сложности.

Крыть купол предполагалось луженой жестью, но железа ни простого, ни луженного на месте или вблизи его не было. Пришлось пришлось искать железо за 600 верст от места постройки. Более того, доставленное железо оказалось отнюдь не лучшего качества в силу ржавости и дыр. Привести его в должный вид удалось лишь к началу весны 1749 года. И уже в мае работа по покрытию купола и глав над церковью была окончена. В ней принимали участие работники под руководством кровельного дела мастера Энцмана и подмастерья Николая Скобеева; наблюдение за работой осуществлял «капитанского ранга инспекторской должности Никита Лодыженский».

Наступил черед изготовления железных основ пяти крестов. Этот этап работ проводился под непосредственным наблюдением самого Растрелли. Вслед за этим были проведены работы по обивке крестов медью , и изготовлению сияний к ним, и шести херувимов к большому кресту, и по шлифовке и золочению пяти вчерне изготовленных к крестам яблок, а также по золочению крестов, херувимов и сияний червонным золотом.

Этот весьма непростой этап работ был завершен в назначенный срок, несмотря на то, что под рукой не оказалось необходимого количества меди, и пришлось выписывать ее с Сестрорецких заводов. Более того, сияние у большого креста пришлось дважды переделывать по требованию Растрелли, который изготовленное в первый раз «нашел столь малым, что, по постановке на купол с земли его совсем не было бы видно из-за херувимов». В результате 8 января 1750 года все вышеуказанные предметы были исполнены и перевезены в Петергоф, а 24 Января — кресты были воздвигнуты на главы.

С какой заботой относилась Канцелярия от Строений к распоряжениям императрицы при исполнении строительных работ, видно из предписания о том, чтобы «песок, сор и пепел, оставшейся от золочения, определив мерою и весом, бережно хранились до отправки под крепким хранением в монетную Канцелярию для определения, не найдется ли в том соре какого либо количества золота».

Первоначально по замыслу Растрелли придворный храм должен был венчать одноглавый купол, однако по настоянию Елизаветы Петровны, внимательно следившей за ходом строительства, церковный купол был увенчан пятью главками, традиционными для древнерусского зодчества. Параллельно с изготовлением крестов производилась и работа по украшению круглых четырех окон в куполе, ребрах глав и фонарей под ними разной работой. Эта работа совершена была в течение лета 1749 года резных дел мастером Жирардоном.

Одновременно с наружными работами производились и работы по внутренней отделке храма, а именно по украшению деревянной резьбой оконных коробок, дверей и панелей, а также и гипсовыми, на манер резьбы, украшениями внутренности купола и потолков алтаря и трапезы, а равно и по устройству резного иконостаса. Эти работы были выполнены резчиками, мастерами Иосифом Штальмейером и Луи Роландом к апрелю 1750 года, кроме иконостаса, который удалось завершить только к концу того же года.

Наконец, в 1751 году была начата позолота внутренних резных украшений и иконостаса. Этот этап работ был исполнен казенными позолотчиками, бывшими в распоряжении Канцелярии от Строений, под руководством золотарных дел мастера Ле-Пренса и подмастерьев Харчевникова и Ивана Евстифеева и живописного дела мастера Перезинота. К 18 марта удалось завершить позолоту иконостаса, к сентябрю — прочих предметов. Все работы по позолоте были выполнены бригадой всего из четырнадцати рабочих, что, учитывая объем проделанной работы, стоит признать настоящим трудовым подвигом.

В Maе 1751 года Елизавета увидала оконченным свой новосозданный храм и, оставляя Петергоф в конце августа, распорядилась приготовить его к освящению.

В результате строительство и отделка придворного храма продолжались четыре года; на их осуществление из казны было отпущено 15 тысяч рублей. Освящение храма в честь Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла состоялось в сентябре 1751 года; имя святого покровителя императора Петра должно было напоминать о деяниях основателя «приморского парадиза» и августейшего отца Елизаветы.

Вместе с ней на церемонии освящения церкви присутствовали наследник российского престола великий князь Пётр Фёдорович с супругой Екатериной Алексеевной (будущей императрицей Екатериной Второй).

По преданию, церковь была украшена 1751 иконой: количество образов напоминало о годе её освящения. К образам были изготовлены стеклянные подсвечники на серебряных цепях. От чиновников Петергофского Дворцового Правления сохранилось известие, что вся утварь для построенной церкви была изготовлена из первого, добытого в Алтайских горах, серебра. Вся церковная утварь была передана под расписку первому настоятелю дворцовой церкви Никону Ефимову, носившему титул Протопресвитера.

Отличительной особенностью петергофского придворного храма было то, что он не имел ни амвона, ни солеи. Паркетный пол из ценных пород древесины был настелен на одном уровне, что делало церковный интерьер похожим на ещё один парадный зал Петергофского дворца.

Благодаря своим архитектурным достоинствам и великолепию декоративного убранства Петропавловская церковь по праву выполняла самое высокое предназначение, став главным храмом летней резиденции монархов Российской империи.

По свидетельству современников императрица Елизавета Петровна любила посещать церковь Петергофского дворца. Она была искренне набожна, с трепетом относилась к православным святыням, пела в хоре, хорошо знала церковную службу.

Престольный храмовый праздник Святых Апостолов Петра и Павла отмечали 29 июня (12 июля). В этот же день поздравляли с тезоименитством великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра Третьего), а с 1755 года — и маленького Павла Петровича (будущего императора Павла Первого), родившегося годом ранее. По православному обычаю накануне 29 июня (днем ранее) служили панихиду по усопшим императорам Петру Первому и Петру Второму.

В храме Святых Апостолов Петра и Павла богослужение совершалось не только во время присутствия в этом городе Елизаветы, но и круглый год; более того, даже во время пребывания императрицы он не был закрыть для всех, желавших в нем молиться. Фактически придворная церковь приобрела черты приходской, ибо даже во время присутствия императрицы храм мог посетить любой человек. Такой порядок сохранялся до 1844 года, когда при императоре Николае Первом был ограничен доступ в храм, и он стал исключительно придворным.

Кратковременное царствование Петра Третьего прошло практически незамеченным в истории церкви Святых Апостолов Петра и Павла. После кончины Елизаветы и вступлении на престол нового императора, предпочитавшего Ораниенбаум, в Петергофе жила летом 1762 года его супруга, будущая Екатерина Великая.

Заняв русский трон, Екатерина, несмотря на нерегулярные посещения Петергофа, не оставляла дворцовый храм своим вниманием и заботой. В частности, в 1764 году императрица, «именным своим изустным указом подполковнику Андрею Звереву, соизволила указать, чтоб в Петергофе, при придворной Святых Апостолов Петра и Павла церкви из школьников, мастеровых людей детей, так как при Ораниенбауме, двенадцать человек иметь певчих, и содержать в мундире, и определять по наукам.

Однако со временем Екатерина в качестве места пребывания все чаще стала отдавать предпочтение Царскому Селу; Петергоф постепенно становился запасной резиденцией, что не замедлило сказаться на вместе с тем и придворной церкви; елизаветинская церковь приобретает черты приходской, в частности, ее духовенство начинает вести метрические книги.

Короткий период царствования Павла Первого приносит некоторое оживление в Петергоф, а расположение нового императора к Мальтийскому ордену отразилось в том, что в присутствие Павла на литургии напротив дворца взвивался рядом с русским мальтийский флаг.

Вступление на престол Александра Первого вновь ознаменовало для Петергофского дворца наступление забвения. Пребывание императора в Петергофе, как правило, ограничивалось несколькими днями, максимум — неделями. Церковь Святых Апостолов Петра и Павла была серьезно запущена и фактически дошла до стадии разрушения. Ее деревянные, золоченные наружные украшения обмыло дождями и частично снесло ветрами, купол проржавел, сгнили стропила. Именно в таком неприглядном виде придворный храм перешел к преемнику Александра Первого, императору Николаю Первому, по праву считающимся настоящим создателем современного Петергофа.

Применительно к дворцовому храму его заслуга заключается в том, что в его царствование храм был дважды капитально ремонтирован снаружи и внутри. Первый капитальный ремонт церкви приходится на начало царствования Николая Первого и совпадает с общим обновлением комплекса Петергофских дворцовых зданий. Летом 1826 года новый император повелел починить крышу и купол и перезолотить на Петропавловской придворной церкви главу и все украшения купола путем проведения на нем резных работ. Серьезный ремонт претерпели и церковные интерьеры: внутри церковь была сильно испорчена, сгнили крыльца, ведшие к ней; весь нижний этаж под церковью, каменная дорожка вокруг нее и мостовая разрушились. Все это в указанные годы было заново сделано; таким образом, ремонт не ограничился самим зданием храма, но и все внутренние украшения и утварь были или вновь сделаны или подновлены. Весь церковный ремонт был окончен в 1834 году и обошелся почти в 40 тысяч рублей.

Спустя десять лет после вышеописанного ремонта, было произведено еще более капитальное обновление Петропавловской церкви. Для этого существовали особые причины . В Петропавловской церкви, несмотря на существование уже в это время Придворной Крестовоздвиженской теплой церкви, до 1844 года ежегодно совершались богослужения в дни Рождества Христова, Богоявления, а также в Страстную и Пасхальную седмицы, потому что большое число верующих, привлекавшееся в придворную церковь единственным в то время в Петергофе хором певчих и благолепием Богослужения с участием в нем дьякона, не могло в такие дни вмещаться в малой теплой церкви. Но, нагревая своим дыханием холодный храм Святых Апостолов Петра и Павла, масса народа ускоряла тем самым порчу позолоты и живописи. К тому же в проведенный в 30-х годах внутренней ремонт был ограничен поправкой позолоты глав и окраски одних стен и не касался внутренней стороны купола, а потому позолота и лепные украшения его к 40-м годам оказались значительно пострадавшими от времени. Существовал и еще один повод позаботиться об обновление храма: в середине сороковых годов в Августейшем семействе готовилась радость,а именно готовилась свадьба великой княжны Ольги Николаевны с наследным Принцем Карлом Вюртембергским. Бракосочетание предполагалось совершить в Петергофе. На сей раз церковный ремонт совершался главным образом внутри церкви, а именно: в мaе 1844 года было решено целиком исправить в куполе по нижний карниз лепные украшения и штукатурку и, счистив всю прежнюю позолоту, вновь перезолотить листовым червонным золотом. С лепных украшений и рам вокруг образов снять на месте алебастровые формы и отлить по ним новые взамен истрескавшихся и отчасти обсыпавшихся старых украшений, а пространство между ними выбелить заново.

Работы, начатые летом 1844 года, продолжались безостановочно и зимой, для чего были поставлены временные печи и двойные рамы. Параллельно обновлялась окраска стен и позолота украшений внутри храма, а также исправлена и окрашена штукатурка снаружи церкви. Николай Первый все время лично следил за производством работ и остался настолько доволен проведенным ремонтом, что помимо оговоренной платы пожаловал подрядчикам золотые медали с надписью: «За усердие» для ношения на шее.

В царствование императора Александра Второго в центральной части Петропавловской церкви на полуколоннах с коринфскими капителями были помещены в золочёных витринах трофеи военных побед русской армии в Средней Азии. В витрине на северо-западной стене хранились двенадцать массивных золотых ключей и сдаточная грамота взятой 16 июня 1865 года крепости Ташкент, а в юго-западной витрине — железные ключи и сдаточная грамота покорённого 25 мая 1866 года Ходжента.

Заключительными страницами в истории придворного храма Большого Петергофского дворца стали крещения четырёх детей последнего русского императора Николая Второго. Именно в Петергофе появились на свет три младшие великие княжны и цесаревич Алексей.

8 июня 1897 года состоялось крещение великой княжны Татьяны, родившейся в Фермерском дворце 29 мая. Согласно утверждённому «Церемониалу Святого Крещения Высоконоворожденной Дочери Их Императорских Величеств Великой Княжны Татьяны Николаевны», новорождённая была привезена в парадной золочёной карете из Фермерского дворца в Большой дворец и внесена гоффурьером в комнаты Корпуса под Гербом, откуда началось шествие в церковь. Крёстными родителями маленькой Татьяны были бабушка — вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, прадед — датский король Христиан Девятый, дядя Георгий Александрович и другие родственники. По окончании обряда крещения Мария Фёдоровна возложила на новорождённую внучку орден Святой Екатерины.

Марию Николаевну, которая родилась 14 июня 1899 года на Нижней даче, крестили 27 июня. Как сообщали газеты:

«…Утром у Большого Петергофского дворца стал почётный караул; внутри дворца выстроились тоже почётные караулы. В 11-м часу утра в алтаре церкви Большого Петергофского дворца собрались члены Синода и придворное духовенство, в а церкви — члены Государственного Совета, министры, епископы иностранных исповеданий, чужестранные послы, посланники и поверенные в делах с их супругами. К 10 часам во Дворец собрались Их Императорские Высочества великие князья и великие княгини.

Высоконоворождённая великая княжна была привезена в парадной золочёной карете, запряжённой цугом в шесть лошадей, из Нового дворца, что в Александрии, в Большой Петергофский дворец». Великая княгиня Ксения Александровна в своём дневнике написала: «…В 11 часов крестины Марии Николаевны в… церкви в Большом дворце. Семейство собралось под Орлом [Корпус под Гербом — Н.Б.] и оттуда начался выход… Мама и Миша крестили. Маленькая вела себя отлично, совсем не плакала. Народа было порядочно…»

Два года спустя, 5 июня 1901 года, родилась великая княжна Анастасия Николаевна; её крестили 17 июня здесь же по уже сложившемуся ритуалу.

Долгожданный наследник появился на свет 30 июля 1904 года на Нижней даче. На 11 августа было назначено крещение цесаревича. В этот день в 8 часов утра с Петропавловской крепости, Тайницкой башни Московского Кремля и с Петергофской военной гавани прогремело по 21 пушечному выстрелу, возвестившему обеим столицам и Петергофу о том, что в и часов состоится таинство крещения новорождённого престолонаследника.

В Большой дворец царственный младенец был доставлен в роскошной золочёной карете, запряжённой восьмёркой белых лошадей. В Петергоф на крестины цесаревича съехалась многочисленная родня императорской четы. Великий князь Гавриил Константинович вспоминал:

«…Мы ездили на крестины наследника в Большой Петергофский дворец. Приехав во дворец, мы пошли в комнаты, в которых собиралось семейство. Государь приехал весёлый и довольный, в голубом атаманском мундире полка наследника с бриллиантовой Андреевской звездой и бриллиантовым орденом Андрея Первозванного, висевшим на Андреевской цепи.

Государь и великие князья надевали бриллиантовую звезду и орден лишь в самых торжественных случаях. Мы шли в выходе по залам дворца, вошли в церковь и встали с правой стороны. Наследника несла в этом же выходе на подушке обер-гофмейстерина, светлейшая княгиня М.М. Голицына… Восприемниками наследника были императрица Мария Фёдоровна и великий князь Алексей Александрович…»

По окончании обряда крещения с Петергофской военной пристани и Петропавловской крепости прогремел 101 пушечный выстрел, в церкви зазвучал гимн «Тебе Бога хвалим», зазвонили колокола всех окрестных церквей. Этот праздник стал долгожданным и радостным событием не только для Петергофа и столицы, но и для всей империи. Фактически он подвел черту под полуторавековой историей петропавловской церкви как придворного храма…

После революции из придворной церкви бесследно исчезли наиболее ценная утварь и иконы. Тем не менее, до начала Великой Отечественной войны внешний облик и частично внутреннее убранство дворцового храма сохранялось.

Во время немецкой оккупации Церковный корпус был практически полностью уничтожен, в огне погибли иконостас, деревянная резьба, оставшиеся живописные полотна. Повреждения были столь велики, что впору было говорить о полной утрате уникального памятника русской архитектуры.

Однако в ходе начального этапа реставрационных работ к середине 1950-х годов церковные фасады были восстановлены по сохранившимся оригинальным чертежам. При этом первоначально для воссоздания храма был выбран первый проект Растрелли, в соответствии с которым планировалось увенчать церковный купол единственной главкой. Так совершенно неожиданно на протяжении полувека церковный корпус Большого Петергофского дворца имел одноглавое «растреллиевское» завершение, а о бесподобном барочном убранстве придворной церкви можно было судить лишь по единичным сохранившимся акварелям.

Лишь к 2003 году церковный купол вновь был увенчан традиционным «елизаветинским» пятиглавием. И, наконец, в ходе завершающего этапа реставрации, был выполнен основной объём работ по восстановлению фасадов и интерьера, в том числе, воссоздание деревянной золочёной резьбы и священных изображений. Восстановление придворного храма стало завершающим этапом в многолетней реставрации Большого Петергофского дворца, растянувшейся на многие десятилетия.

2011 год стал юбилейным для Церковного корпуса: 260 лет назад было завершено строительство храма и состоялось его торжественное освящение, на котором присутствовала императрица Елизавета Петровна. Да и дата открытия музея была выбрана неслучайно. Именно 12 июля православная церковь вспоминает Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, во имя которых был назван храм. Кроме того, этот день праздновался в России и как тезоименитство императора Петра Великого…

В настоящее время церковь Святых Апостолов Петра и Павла полностью восстановлена и доступна для посещения в качестве Церковного корпуса Большого Петергофского дворца.

Сегодня посетители со всего мира едут в Петергоф, чтобы полюбоваться удивительным творением человеческих рук – дворцово-парковым ансамблем Большого Императорского Петергофского Дворца. Неотъемлемой частью летней резиденции русских государей является придворная церковь Святых Апостолов Петра и Павла, чья история вобрала в себя всё многообразие событий летней жизни блистательного императорского Петергофа.